Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля...

Склонился знахарь к Хорту так низко, будто обнюхивает. Каждую стрелку со всех сторон осмотрел, даром что в палец толщиной. Сказал Алешке воды колодезной принесть, тот не пошевелился. Сам сходил. Тряпицу чистую взял, миску с водой в печку сунул, трав каких-то туда накрошив. Снова к столу вернулся. Так руки вытянул, что одна из стрелок промеж ладоней оказалась, только не касается их - это Алешке хорошо видно. Уставился на стрелку и забормотал что-то. Что - не слышно, и слова вроде бы не наши. Глаза кровью налились, на лбу жилки вздулись, того и гляди лопнет. Бормочет это он, и видит Алешка - будто дрогнула стрелка, затрепетала, да и стала потихоньку из раны выпрастываться. Сколько выпросталась, замолчал Оглобля, чашку из печки достал, рядом поставил. Снова руки протянул, забормотал. Опять задрожала, задвигалась стрелка... Вот уже и вся вышла. Держит ее Оглобля, не касаясь, на воздухе, к печке отнес, острие к огню приблизил. Поглядел, хмыкнул довольно, руки развел, дал на пол упасть. У стола смочил тряпицу в чашке, а потом снадобье свое прямо над раной, по капельке, из нее и выдавил.

За вторую стрелку принялся. С ней так же, как и с первой все сделал. Как закончил, к Алешке повернулся.

- Ты что ж это, молодец, - спрашивает, - жить теперь ко мне переберешься? Домой ступай, все одно проку от тебя, как от козла - молока.

- От меня тот прок, что ты дело свое без обмана делал. Потому как знал, доглядают за тобой.

- А я свое дело завсегда без обмана делаю. И мне твой догляд, что снег прошлогодний. У меня, ежели знать хочешь, от таких как ты дюжина средств имеется. Кулаком махнуть не успеешь...

- Не успеешь... - поддразнил его Алешка. - И чем же ты мне, жердь иссохшая, угрозить собрался?..

- А и тем, хотя бы, что у меня змейки послушливые имеются. Вон, одна из них, прямо у тебя под лавкой свернулася. Свистну особым образом, и нету молодца.

Раздвинул Алешка ноги поширше, глянул под лавку, а там и в самом деле змейка свернулась. Да еще какая!.. Серая вся, в два пальца толщиной, а ежели размотать, так локтей пять в длину будет. Алешка никогда змей не жаловал, стороной обходил, а тут - только руку протянуть. Подскочил, как петух с насеста, - и в сторону, к ухвату.

А Оглобля, руки в боки, и хохочет.

- Хорош богатырь, - хохочет, - старой веревки испугался!..

Тьфу ты, и вправду веревка... Дать бы тебе по шее, да связываться неохота... Мало ли чего у него тут и вправду имеется...

- Ступай, ступай, - Оглобля говорит. - Без яду стрелки были. Коли повезет, так и оклемается товарищ твой. Завтра наведайся.

- А коли не повезет?..

- А коли не повезет, так и на заборе собака за седалище укусит. Ступай, сказано, нечего тебе тут делать...

Ушел Алешка. Хоть и хотелось на прощанье Оглоблю треснуть, а так и ушел, не солоно хлебавши. За лучшее рассудил, чтоб не связываться. На улицу вышел, - город, что потревоженный улей гудит. Откуда известно стало, что да как, ан его уже узнавать стали, пальцами тыкают, шушукаются. Ребятня, та вокруг вьется; каждый норовит за что ни попадя дернуть, если уж не за самого Алешку, так хотя бы коня его. Кто удачнее дернул, за меч там, али за щит, - тот, небось, неделю коноводить над прочими будет. Визг стоит, суета... Алешка же тому не препятствует. Разве зыркнет строго, гаркнет сурово, - но и только. Не замай, сам таким был.

Не успел до избы Хортовой добраться, от князя посланный прибыл. В терем явиться велено, не мешкая.

Вздохнул, изловчился, и ухватил ребятенка, что близко подобрался, а удрать не успел. Тот заверещал испуганно, товарищи в стороны хлынули, Алешка же его слегка по лбу щелкнул, да и говорит:

- Тихо ты, сорока! Угомонись! Слушай, что скажу. Мне отлучиться надобно, а тут товарищ мой приехать должен. Спрашивать станет, что да как. Так ты его высмотри, и все как есть обскажи. К князю, мол, позвали. Вскорости будет. Исполнишь поручение, я тебя на коне своем покатаю.

У ребятенка глаза засверкали, счастью своему не верит.

- Брешешь! - говорит.

- Отчего ж сразу - брешешь! - Алешка отвечает. - У меня все без обману. Вот тебе задаток.

Снял с головы шелом и на ребятенка надел. Тихо стало разом на улице, будто немота на всех разом напала. Ну, все! Теперь счастливчику, пока волос над губами пробиваться не начнет, верховодить...