Как ко мне сватался Ветер

Мама пихалась локтями, пытаясь вразумить тех, кого сама же и привела:

— Это же Тисса! Вы что делаете?! Это Тисса! Остановитесь!

Но, видно, чтобы тебя расслышали на земле, воистину нужно подняться в небо.

— Лучше бы тебе спасаться, любимая, — хмыкнул Полох.

Я встала рядом с женихом, стискивая его ладонь, и фыркнула:

— Вот ещё.

Рядом с ним я готова бороться не только с целым городом, но и со всем миром. И плевать, кто победит, если мы будем вместе.

Сумею ли я в действительности убить? Да ещё и там, где сама выросла, тех, кого знала с младенчества?

Навряд ли. И огороди боги каждого от подобного решения!

Но на сей раз решение приняли за меня.

Молния разрезала воздух и огненной стрелой ударила в центр площади, прямо у наших ног. Грома за нею не последовало. Нападающие отпрянули, трое бросили оружие, четверо начали истово молиться.

Горы взяли слово.

Небо потемнело — его целиком заполнила налившаяся на вершине Звёздного пика туча. Накрывшую город тишину не решался нарушить никто. Не скулила собака, прячась от грозы под крыльцом, не скрипели давно не смазанные петли, не голосили люди, явившиеся чинить расправу.

В полнейшей тишине поднебесье разорвала ещё одна молния, на мгновение осветив покрытую мраком площадь. И она осветила кое-что ещё: столпившихся у помоста людей окружили существа. Некоторые из них были высоки и неуклюжи, походили на груды камней; иные словно были сотканы изо льда и снега; и ши, похожие на помесь растений и человека, тоже стояли среди них.

Ещё одна молния, так и не аукнувшася громом, показала, как жрица ши медленно и неотвратимо двигается меж людей. Никто не рискнул преградить ей дорогу. Она подошла к нам, как бы отгораживая от предгорцев, и негромко произнесла:

— Слушайте.

Она говорила на понятном языке. А может вовсе и не так. Может, напротив, язык ши вдруг всплыл из памяти тех, кто внимал ему. Так или иначе, но предгорцы слушали. Слышал даже тот, кто попытался в страхе закрыть уши. Её голос достигал самого глубокого подвала и самой древней старухи, не способной встать с постели и потому оставшейся в избе.

Очередная молния, длинная и яркая, озарила суровое лицо жрицы с трепещущими на нём листьями. И снова гром не отозвался на вспышку.

— Когда-то очень давно народ ши был един. Мы жили в мире, и магия была частью этого мира. Но потом появилось зло. Оно пустило корни в сердца наших людей, и магия начала исчезать. Решение, принятое нами, было тяжёлым. Пришлось разделить семьи, отнять детей у родителей, разлучить любимых. Всё это мы сделали, чтобы уберечь тех, в ком осталась искра, от тех, в ком она погасла. Мы, носители магии, ушли в горы. Мы поселились на Звёздном пике и отгородились от тех, кто мог явиться к нам из низин, стражем.

Полох саркастично хмыкнул — он-то участи стража успел хлебнуть сполна. Но, когда жрица осуждающе на него шикнула, очень правдоподобно изобразил раскаяние и жестами показал, что держит рот на замке.

Ши долго не решалась продолжить речь. Видно, непросто давались ей заготовленные слова. Но, оглядев присутствующих, она всё же набралась духу.

— Но мы ошиблись, — с торжественной горечью признала она. — Добро невозможно без зла, как и зло не существует без добра. Отгородившись от тех, кого считали недостойными, мы не только обрекли их на медленную гибель, но и сами зачахли. Нельзя разделять единое целое. И доказательством тому стала искра магии, зародившаяся в самом сердце тьмы.

Я смогла сообразить, что речь обо мне, только благодаря Полоху.

— Так вот ты кто. Искра в сердце тьмы, — хохотнул он, но почему-то вместо насмешки в его интонациях я уловила восхищение.

Жрица подошла ко мне и матерински погладила по щеке.

— Спустя столетия народ ши должен снова стать единым. Ты показала нам это, девочка. — Закончила она тихо. Я и то едва сумела разобрать, не говоря уже о прочих: — Быть может, тогда каждый из нас сумеет стать лучше.

В легендах пишут, что такие речи принимают с ликованием. На деле же слушатели пребывали в растерянности. Ещё долго речь жрицы передавалась из уст в уста, обсуждалась и перевиралась. К счастью, сама ши была рядом, чтобы пресечь зарождающиеся споры.

Но у нас с Полохом не было желания воочию следить за тем, как воспримут предгорцы новость о волшебных предках и с добром ли встретят новых братьев. Горы успели опостылить нам обоим и, раз уж теперь поводок не мешал Ветру покинуть их…

— Жаль, что нам так и не довелось полетать вместе. Что же, у тебя хватит силёнок меня поднять? — съехидничал жених.

— Но, если уроню, не жалуйся! — предупредила я.

— То есть, как это не жалуйся? Я потерял магию. Жалобы — всё, что у меня осталось!

В нашу шуточную перепалку влезла ши. Она потрепала Полоха по волосам и, подумав, вытащила из его уха серёжку-коготь.

— Почему же ты потерял магию, Ветер? Разве ты лишил кого-то жизни?

— Нет, — сморщился Полох, старательно припоминая, не пришиб ли кого, пока носился по городу. — Но когда поводок исчез…

— То исчез только поводок, — закончила за него ши. — Твой дар на месте. Просто он стал немного… иным. И придётся заново учиться им пользоваться.