Как любить животных в мире, который создал человек

Я осознаю, что огорчает меня не вымирание как таковое, а то, что наша планета пустеет. Виды будут переживать взлеты и падения, но я надеялся, что наше существование не будет непрерывно подрывать животную жизнь в целом. Индекс живой планеты Зоологического общества Лондона свидетельствует, что популяции сухопутных и пресноводных позвоночных с 1970 по 2014 год уменьшились в среднем на 60 %. Это число искажено из-за крайних перепадов в ряде популяций, но ни один защитник природы не сомневается в том, что дикие животные в беде. Чтобы создать единый показатель изобилия животных, нам просто не хватает данных, особенно для тропиков. Отдельный анализ около двадцати восьми тысяч видов наземных позвоночных показал, что численность и ареал снижаются у трети из них – эти процессы затрагивают даже тех, у кого риск вымирания наименьший. Изобилие и вымирание взаимосвязаны. Для жизнеспособности вида должна существовать минимальная популяция, а это обычно зависит от жизнеспособной численности других видов. «Изобилия не будет без разнообразия, а разнообразия – без изобилия», – говорит Энтони Уолдрон, специалист по охране природы из Кембриджского университета.

Причины, по которым животные исчезают, можно излишне усложнить, поскольку у каждого вида и у каждого уголка планеты есть свои угрозы. Но можно сказать и проще: важнейшей причиной падения численности наземных животных является исчезновение мест, где они живут. Согласно упомянутому Индексу, птицам, млекопитающим и пресмыкающимся утрата мест обитания угрожает больше, чем охота, загрязнение и изменение климата, вместе взятые. «Если вам нужен единый природоохранный показатель, это дополнительная площадь земли, необходимая каждому новому человеку на планете, – говорит Уолдрон. – Хотелось бы, чтобы он был нулевым». Мы и близко не подходим к этой точке.

В 2010 году почти все страны мира, за исключением США, взяли на себя обязательства к 2020 году уменьшить темпы сокращения естественных мест обитания как минимум вдвое, а там, где это возможно, и свести к нулю. Вместо этого в 2016, 2017 и 2018 годах леса исчезали так быстро, как никогда с начала века. В 2019 году каждые шесть секунд исчезал покрытый лесом участок размером с футбольное поле. (И это без учета тех случаев, когда лес продолжает стоять, но потерял значительную часть своего богатства из-за лесозаготовок, выпаса и пожаров.) Страны также обязались в течение десятилетия предотвратить вымирание уже известных находящихся под угрозой видов и улучшить их положение. Эта цель тоже не была достигнута. Не были достигнуты и цели в области отказа от вредных субсидий, сокращения загрязнений и уважения к аборигенным практикам сохранения природы. Мы как покупатели в посудном магазине, которые извиняются, но продолжают бить товар.

В Африке ареалы львов, слонов и шимпанзе пересечены дорогами и сельскохозяйственными угодьями. Лесам горного хребта Восточный рифт в Танзании и Кении уже тридцать миллионов лет, они стали домом для сотен растений и животных, которых нет больше нигде на планете. Более чем полмиллиона гектаров этих лесов мы теряем каждый год, главным образом за счет небольших ферм, выращивающих кукурузу. Как минимум треть местных видов считается вымершими или находятся под серьезной угрозой вымирания. Треть леса уже оказалась ближе трехсот метров к его границе. Тропические виды – во многом насекомые – часто занимают небольшие ареалы и ниши и из-за этого особенно уязвимы для исчезновения, когда землю отдают под пашню или пастбище или когда леса начинает продувать иссушающий ветер.

Ситуация не улучшается, особенно в тропиках. Новые дороги пересекли леса Индонезии, бассейна Конго и Амазонки, обозначив направления обезлесения. В Бразилии правое правительство Жаира Болсонару вернулось к идее, что лес нужен для того, чтобы его эксплуатировать, то есть «расчищать». Когда в 2019 году огонь пожирал больше футбольного поля лесов в минуту и черный дым застилал небо Сан-Паулу примерно в двух тысячах семистах километрах, Болсонару просто отрицал проблему, называл данные об обезлесении «ложью» и заявлял, что амазонский лес нельзя сжечь, потому что он влажный. Когда на следующий год внимание мирового сообщества перетянул на себя коронавирус, его министр окружающей среды объявил о возможности «ввести скот». По логике Болсонару, Амазония принадлежит Бразилии, а не всему миру и Бразилия при желании имеет право ее уничтожить. Но на самом деле это и наш выбор: в 2019 году эта страна в очередной раз стала крупнейшим экспортером говядины, а также соевых бобов, которые в основном идут на откорм свиней в Китае и коров в Европе. В штате Мату-Гросу, самом большом производителе сои, в год расчищают почти триста тысяч гектаров леса и лугов. Виновны здесь не бедные поселенцы, а предприятия промышленных масштабов: в трех четвертях случаев эти фермы в десять раз больше, чем средняя английская.