Как любить животных в мире, который создал человек

Говорят, мы движемся к пропасти. Но как в это поверить, если наше существование совсем не выглядит неустойчивым? Мы живем в мире расширяющихся горизонтов: дешевых авиабилетов, дешевого китайского импорта, бесплатного поиска в Google. Amazon за считаные часы доставляет посылки прямо к нашему порогу, а теперь еще и обещает отправить людей на Марс в течение десятилетия. Кто мы такие, чтобы не доверять Джеффу Безосу? Люди всегда побеждают. Я не уничтожаю амазонские леса, я просто покупаю йогурт, который удобно поставить на дверцу холодильника. Наш прогресс кажется движением в одном направлении – по крайней мере, так было до появления коронавируса.

Шаткость нашего положения сложно признать, если ты десятилетиями наслаждаешься дешевыми товарами, новыми технологиями и относительной политической стабильностью. Изменения климата больнее ударят по людям в небогатых странах, но и там могут счесть, что проще с ними смириться. Согласно данным YouGov, в Индии 70 % опрошенных считают, что климатические изменения окажут большое воздействие на их жизнь. В Британии, Германии и Скандинавии таких 20 %. В США и Европе гораздо реже, чем в Азии, верят в то, что эти изменения станут искрой, которая разожжет новую мировую войну или приведет к вымиранию человечества.

Изменения климата и потеря биоразнообразия – два всеобъемлющих кризиса нашего времени. Они подпитывают друг друга: если леса и луга в безопасности, они дают место дикой жизни и запасают углерод. Если они разрушены, фауна переживает удар, а углерод выделяется обратно в атмосферу, ускоряя процессы потепления, и ведет к гибели других лесов. Нетронутые экосистемы хранят много углерода. Было обнаружено, что лесные слоны усиливают поглощение углерода африканскими лесами, так как вытаптывают тонкие деревца и дают расти более крупным и твердым породам дерева. Без них биомасса лесов сократилась бы на 7 %. Команда под руководством эколога Фабио Берцаги оценила вклад слонов в запасание углерода в $43 млрд. Разрушение Амазонии тем временем подходит к точке коллапса дождевых лесов: их станет недостаточно, чтобы вызывать осадки, от которых зависят другие деревья. Бассейн Амазонки может начать выделять углерод, а не хранить его, и из леса превратиться в саванну. Это преобразование унесло бы с собой животную жизнь и изменило климат на планете.

Власти любят заниматься посадкой деревьев. Я и сам принимаю в этих проектах участие – это столь же хорошо для моего морального духа, сколь плохо для позвоночника. Но нам необходимо реалистично воспринимать действенность этих мер. Новые леса – это не то же самое, что старые, уже сложившиеся, со многими видами деревьев. Они менее устойчивы к изменениям климата и лесным пожарам. Китайская поговорка гласит, что лучшее время посадить дерево было двадцать лет назад, а после этого – сейчас. Что ж, лучшее время не вырубать тропические леса было двадцать лет назад, но можно начать и сегодня.

Многие наши моральные дилеммы по поводу животных возникают потому, что мы с ними находимся в совершенно разной ситуации: мы можем разводить их на фермах, охотиться на них, сажать в зоопарки. Однако в долгосрочной перспективе из-за изменений климата и биоразнообразия мы с ними в одной лодке. И то и другое очень плохо для нас и очень плохо для дикой природы.

Наши дети уже не могут расти в иллюзии, будто вымирания не происходит и где-то далеко животные есть. Они осознают, что животных истребляют и взрослые оставляют им слишком мало времени, чтобы спасти всех. Они унаследуют не ту планету, что мы с вами. Им останется только воображать, каково было с благоговением смотреть на коралловые рифы и дождевые леса, как это делали мы. Может быть, их утраты будут разбавлены новыми открытиями – каждый год получают названия до пятнадцати тысяч новых видов, и во многих СМИ их приветствуют заголовками вроде «В Западных Гатах в Индии открыт новый таинственный вид лягушек». Но в основном, я думаю, потери можно будет уменьшить только действием.

Защищать природу очень сложно на практике, но в теории все просто. Майкл Суле, отец биологии охраны природы, умерший в 2020 году, говорил, что, даже если бы не выходили новые научные статьи, люди все равно знали бы, что делать. Надо защищать естественные места обитания и – во вторую очередь – вводить недостающие виды и решать вопрос загрязнений. Еще необходимо резко сократить выбросы углерода.

Питер Соройе, изучавший воздействие тепла на пчел, – один из тех, кто пытается сохранять оптимизм. На своем сайте он пишет: «Я люблю называть себя биологом охраны природы, и мне хочется думать, что когда-нибудь мы, люди, возьмемся за ум и я смогу называть себя как-нибудь иначе». Биолог Терри Хьюз, специалист по Большому Барьерному рифу, видит следующие несколько десятилетий как «климатическое наказание шпицрутенами» – период сильного риска, который тем не менее можно преодолеть. Может быть, не всегда будет так сложно отдавать должное другим видам. Может быть, это просто вызов, который выпал нашим поколениям.