Как любить животных в мире, который создал человек

Олени оказывают внушительное воздействие на другие виды. В областях, где они пасутся, на земле примерно на 40 % меньше насекомых и вполовину меньше паутины. И никакого секрета в этом нет: олени съедают кусты и побеги, на которых пауки плетут свои сети. Певчим птицам становится негде вить гнезда. Когда пищи мало, из-за оленей сокращается популяция бурундуков и белок, которые с ними конкурируют. После лесных пожаров олени могут помешать восстановлению. Эксперимент с контролируемым выжиганием показал, что разнообразие деревьев снижается, так как олени поедают ростки, например дубов.

Я был веганом и любил животных, но хотел жить в реальном мире. Я не считал, что существование оленей должно сталкивать на обочину все многообразие других видов. Может быть, кому-то все же надо убивать оленей? Какая разница Бэмби, получает ли человек, нажимающий на спусковой крючок, удовольствие? Какая животным разница, если человеком, нажимающим на спусковой крючок, буду… я?

* * *

Поместье Cornbury Park, расположенное примерно в часе езды на запад от Лондона, рекламирует возможность отстреливать лишних оленей. Я прохожу между каменными строениями и встречаю мужчину моего возраста по имени Том, который ведет меня в небольшой офис. На стене висит дюжина рогов и плакат с надписью: «ВЕГЕТАРИАНЕЦ: свободный перевод старинного индейского слова, означающего ПЛОХОЙ ОХОТНИК». Не самое идеальное начало.

Так получилось, что сегодня День перемирия. Я не вижу прямого противоречия между памятью о жертвах войн и попыткой убить невинного оленя, но все же чувствую, что момент можно было бы выбрать и получше.

Том нескольких дней не брился и несколько лет занимается богатыми горожанами, которые хотят подстрелить оленя – в теории, но не всегда на практике. «Посмотрим, как вы отреагируете, когда перед вами окажется живой зверь, – говорит он. – Кто-то чувствует, что не может его убить, а кто-то приходит в такое возбуждение, что ствол начинает мотать во все стороны». Заметка для себя: не нервничай так, что не сможешь нажать на спусковой крючок, но и не проявляй рвения, как начинающий серийный убийца. Найди гармонию.

«В конце концов, это живое существо. Некоторые могут его застрелить, некоторые не могут, – говорит Том. – Совершенно никакого давления».

Вообще, некоторое давление все же присутствует в виде любителя охоты по имени Питер, который остановился у офиса и собирается поохотиться на оленей самостоятельно. На Питере твидовая кепка, твидовая куртка, твидовые штаны – я сам бы надел такой наряд только на карнавал. Его распирает вальяжное добродушие.

«Генри, я тут видел самца, на нем прямо написано твое имя, – он сует мне свой айфон и показывает нечеткую фотографию. – Ты его завалишь прямо из машины», – подмигивает он. Я делаю в уме еще одну заметку: что бы ни говорил Питер, не обращай внимания.

Мы с Томом садимся в гольф-карт и едем к небольшому карьеру, который служит стрельбищем. Он крепит к мишени лист бумаги и устанавливает ружье. Я прижимаю щеку к деревянному прикладу и гляжу в прицел. «Вот оно, – думаю я. – Настоящее оружие». – «Не торопись, – говорит Том. – А потом нажимай».

У меня не хватает слов выразить, насколько чувствителен спусковой крючок. «Не особо», – говорит Том. Да, он прав. Чтобы нажать, нужно меньше усилий, чем разрезать морковку, но твое движение высвобождает силу рушащегося потолка. Физически стрелять из ружья немногим тяжелее, чем вписать запрос в Google. Вы лично убиваете животное в том же смысле, как лично ищете информацию в интернете – всю тяжелую работу делают технологии.

Питер тем временем с удивлением обнаруживает, что его пули почему-то не попадают в цель. Еще он жалуется на пользователей «Фейсбука», которые называют охотников «свиньями».

Мы готовы пострелять по живым мишеням. Том ведет меня по тропе в перелесок. Три оленя поднимают голову и тут же убегают. Если бы они решили вернуться, то мгновенно бы передумали, потому что я с хрустом наступаю на ветку, а потом у меня начинается кашель. Пешая охота провалилась.

Поэтому мы едем к вышке – небольшой деревянной коробке на ходулях, выходящей на узкую прогалину между деревьями. Неподалеку пасется пара оленей. Том говорит, что это хороший знак.

В двадцати метрах перед нами в зарослях папоротника появляются два оленя-мунтжака. Туловище у них расположено низко к земле, как у больших грызунов. Эти уроженцы Восточной Азии были завезены в Великобританию в XIX веке. Из-за небольших размеров они не вызывали особенного интереса у охотников, пока их численность несколько десятилетий назад не вышла из-под контроля. Я вижу, как один гонится за другим. Том поднимает ружье. Более крупный олень – это мать. Ее стрелять нельзя, так как у нее могут остаться голодные оленята. Меньший – законная цель. Мы хотим убить не мать Бэмби, а Бэмби-подростка. Я задерживаю дыхание.