Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

И поэтому интересно задаться, казалось бы, нелепым вопросом: что текущая художественная словесность может перенять у стрит-арта?

Он не гнушается педалирования и стремится к максимизации зрительского аффекта, и в этом плане он всегда стоит перед чертой, за которой начинается агитплакат.

Он готов кричать на злобу дня. Он отважен и не боится ангажированности и радикализма. Он присвоил лозунг «Личное – это политическое», родившийся внутри второй волны феминизма, и научился совмещать интимность и социальность. Внутри него вспыхивают яркие личности и быстро уходят в расцвете сил, как и положено романтическим гениям. Последний пример такого типа художника – Павел Пухов (более известный под псевдонимом Р183), московский стрит-артер и акционист.

Стрит-арт обращен не только к личности, но и к восставшим массам. Высший пилотаж художника – раскрасить поезд метро, чтобы его увидели миллионы. В 2012 году литературно-критическая группа «ПоПуГан» выкладывала на YouTube ролики – стебные интервью с современными прозаиками. Герой одного из них, Дмитрий Данилов, поведал, что когда он станет мэром Москвы, то будет писать крупной прозой на заборах. В 2016 году в честь 450-летия Шекспира Британский совет и Московский метрополитен запустили на Филевской линии поезд «Шекспировские страсти», правда, раскрашен он был довольно безвкусно и катался всего полгода. Однако обе идеи ценны, продуктивны и требуют развития: дома в Камергерском переулке должны быть украшены не тошнотворно-розовенькими цветочками, а цитатами из «Доктора Живаго», и на стенах электричек тульского направления должно быть напечатано полное собрание сочинений Льва Николаевича.

Кирилл Молоков О писателях-роботах и о том, как роман, написанный роботом, попал в шорт-лист национальной премии

В прошлый раз я писал об интерактивной литературе, ее перспективах и возможной интеграции искусства слова с технологиями. Для закоренелых консерваторов подобное развитие событий может показаться едва ли не богохульством, однако, как бы то ни было, литература при подобном сценарии все-таки продолжит существовать и даже, скорее всего, расширит свои границы. Куда большую опасность для литературы представляют роботы, уже давно научившиеся писать добротные романы и теперь, судя по всему, вышедшие на совершенно иной уровень, который мы, впрочем, пока вряд ли сможем оценить.

В декабре 2018 года Интернет заполонили мемы о человеке в костюме робота, которого один из главных российских телеканалов «Россия 24» едва ли не выдал за технологический прорыв нашего времени. Все это смешно и грустно, а если брать во внимание последнее известное достижение гонконгской компании «Hanson Robotics» – робота Софию, которая получила паспорт Саудовской Аравии и выступает на конференциях ООН, – то даже становится стыдно. Однако удивительно не то, насколько телевидение уже давно скомпрометировало себя, потеряв грань между адекватной реальностью и безумными сюрреалистичными сказками, а то, что этот случай даже афишировался рядом иностранных СМИ. При этом почему-то новость о том, что пару лет назад японский робот-писатель едва не выиграл одну из национальных литературных премий, прошла как-то практически незаметно.

Вспоминая мой прошлый этюд на тему интерактивной литературы, хотелось бы отметить, что Япония вообще шагает в этом отношении семимильными шагами.

Визуальные романы[203] там выпускаются пачками уже не первое десятилетие (пусть и 99,9 % из них пока оказываются третьесортными), в 2007 году на свет родилась первая виртуальная певица Мику Хацунэ, созданная компанией «Crypton Future Media» (между прочим, ее голограмма собирает целые стадионы, а сама певица получила статус поп-идола; YouTube и Google вам в помощь), и вот наконец в 2016 году роман, написанный искусственным интеллектом, едва не выиграл литературную премию Хоси Синъити. Тогда в конкурсе принимали участие порядка полутора тысяч писателей, среди которых около десяти были роботами. Разумеется, для непредвзятости в отношении к «бесчувственному» искусственному интеллекту, никто не афишировал, что некоторые участники не были живыми людьми. В итоге в шорт-лист от роботов залетел один роман – «День, когда компьютер напишет роман», который, по некоторым источникам, в итоге финишировал на второй строчке. По словам критиков, одним из немногих минусов романа являлась плохая проработка персонажей, однако в целом произведение было на голову выше типичной беллетристики и даже некоторых горе-бестселлеров.