Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Лишь через несколько лет я узнал на конкретном примере, какие большие интересы были затронуты нашим решением по экспортным квотам. Я познакомился с довольно крупным торговцем нефтью, который рассказал, что после принятия этого постановления он нес убытки, измеряемые десятками тысяч долларов в день. У него стоял в Новороссийске загруженный танкер, а директор порта и начальник новороссийской таможни, с которыми он был прекрасно знаком и достаточно долго уже работал, отказывались давать добро на выход танкера в море. Он давил на них, жаловался на огромные неустойки, которые вынужден платить, а ему отвечали, что ничего поделать нельзя, что есть телеграмма из Москвы никого не выпускать. «Какие-то неизвестные мне мальчишки Лопухин и Нечаев подписали правительственную телеграмму, – говорил ему директор порта, – но все по форме, нарушать боюсь». Этому человеку в конце концов удалось добиться своего. Не знаю уж какими путями, хотя могу догадываться, что он получил в Минтопе разрешение, временно продлевающее ему в порядке исключения квоту и лицензию на экспорт.

Этот случай наводит, конечно, на размышления об эффективности наших решений. Понятно, что, помимо нас, занимавших жесткую и бескомпромиссную позицию, существовал аппарат, были рядовые чиновники, были старые заместители министров формально еще существовавших союзных ведомств, от которых зависело очень многое. И я отнюдь не уверен, что из устанавливаемых нами правил не делались исключения, что кому-то из представителей коммерческих структур за нашей спиной не шли, как говорится, навстречу. Слишком большие деньги были на кону. Пример, который я привел, был, к сожалению, не единственным.

Корни взяточничества, связанного с экспортом и импортом, уходили еще в прежние советские времена, когда на всю страну существовало несколько десятков внешнеторговых объединений и был внушительный слой иностранных партнеров, успешно паразитировавших на нашей системе внешней торговли. Им было известно, кто каким вопросом занимается, кто за что отвечает, кому какие подношения требуются, в какой форме и размерах. Вначале вопросы иногда решались за бутылку виски, за видеомагнитофон, но постепенно наиболее ловкие чиновники научились обзаводиться даже счетами в зарубежных банках, хотя это было категорически запрещено. Впрочем, смешно было бы думать, что вся эта система решения своих проблем с помощью подношений ограничивалась лишь сферой внешнеторговых организаций. Там она была лишь более развитой и заметной.

Разумеется, эту систему нельзя было поломать в одночасье. Коррупция, к сожалению, сохранилась и в новой России. Продолжали «брать» старые кадры, учились мздоимству и новые люди. Помимо министров-романтиков, одержимых идеей спасения и переустройства России, существовал еще всемогущий бюрократический аппарат. Увы, я не уверен, что люди, которым что-то требовалось от того или иного ведомства сверх положенного по закону, всякий раз уходили с пустыми руками.

Говоря об этом явлении, нужно отметить, что коррупция отнюдь не чисто российский феномен. Корни ее надо искать вовсе не в национальном характере. Везде, где государство что-то распределяет, запрещает, лицензирует и так далее, – словом, везде, где оно явно вмешивается в экономику, появляются предпосылки для коррупции. Государство нигде не может полностью отказаться от своей регулирующей роли. Но для того, чтобы максимально ограничить коррупцию, нужно, во-первых, как можно существеннее уменьшить государственное вмешательство в экономику, особенно прямое. Во-вторых, необходимо поднять на должную высоту государственного чиновника, обеспечив ему приличный уровень дохода, высокую пенсию и общественное признание, чтобы чиновник искренне боялся потерять свое место. В-третьих, нужно создавать по примеру развитых стран цивилизованные институты лоббирования, которые могли бы открыто представлять интересы отдельных регионов, групп предпринимателей или целых отраслей и которые всегда можно было бы проверить: лоббируют ли они по цивилизованным правилам, или действуют какими-то порочными методами. В-четвертых, нужен реальный общественный контроль за властью в лице СМИ, специальных институтов контроля, формируемых гражданским обществом. Наконец, необходима независимая экспертиза законодательных и нормативных актов на предмет их потенциальной коррупциоемкости. Во многие ведомственные нормативные акты изначально заложена возможность их использования и в коррупционных целях.

Не могу не подчеркнуть, что даже при всем сказанном уровень коррупции в России был в первой половине 90-х многократно ниже по сравнению с последующими и сегодняшними временами. Даже эпизодически выходящие на публику случаи коррупционных дел ныне производят сильное впечатление охватом, масштабом и сферами. Да и бизнес данный факт признает и может проиллюстрировать многими примерами.

9. Боремся за международное признание России и за кредиты