Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

В тот момент, когда реформы только начинались и мы старались успеть сделать как можно больше, чтобы процесс стал не-обратимым, нам нужна была более существенная помощь. На высоком уровне в ходе контактов с международными финансовыми институтами представители нашей экономической команды всегда встречали понимание и поддержку. Но эта поддержка чаще оставалась вербальной, выражалась в словах о доверии к нашей политике реформ, а дальше этого дело продвигалось с очень большим трудом. Казалось, к концу марта долго согласовывавшийся вопрос о международной финансовой поддержке реформ был наконец решен. Было заявлено о выделении России в самом ближайшем времени крупных кредитов Международного валютного фонда на общую сумму в 24 миллиарда долларов. Кстати, под обещанные МВФ доллары у нас быстро выстроилась целая очередь потенциальных получателей кредитов, хотя ни один из них толком не подкрепил свои запросы коммерчески проработанными проектами. Как-то с трудом доходило до наших хозяйственников, избалованных легкими кредитами горбачевских времен, что речь идет не о раздаче гуманитарной помощи, а совсем о другом. Значительная часть помощи должна была поступить в виде кредитов, обусловленных сферами и формой их расходования и предоставляемых под проекты, отвечающие строгим критериям эффективности. Но проходили недели, месяцы, а окончательное решение относительно обещанных кредитов все никак не принималось.

Нас до смерти замучили многочисленные эксперты МВФ. Они вызывали у меня просто оскомину. Мы вынуждены были с ними постоянно встречаться, вести мучительные переговоры, согласования по этому кредиту. Они ходили ко всем по очереди, перепроверяли: правда ли, что мы тут делаем реформу, действительно ли по своим параметрам эта реформа попадает в разряд имеющей право на финансовую поддержку. Каждый раз появлялась многочисленная команда этих специалистов, которая, за исключением руководителей, постоянно обновлялась. Новые люди задавали те же вопросы, что и предыдущие, писали очередные отчеты и после этого исчезали надолго или навсегда. Я думаю, что если сложить деньги, потраченные МВФ на командировки всех этих экспертов, то получилась бы сумма, почти сопоставимая с размером той помощи, о которой шла речь на первом этапе. Как правило, эксперты были из развивающихся стран. Почему-то особенно много из Пакистана, Бангладеш, Венгрии. Возможно, они считались крупными специалистами по экономике развивающихся стран, к которым МВФ относил и Россию. Вероятно, по правилам фонда каждый континент и каждый крупный регион мира должен был быть представлен в миссии своим экспертом. Но все это и удивляло, и, честно говоря, порядком раздражало. На подобные встречи уходила масса времени. Все происходило с подчеркнутой симпатией и пониманием, но все же напоминало эдакий вежливый допрос.

Правда, был в этих встречах и один, несомненно, положительный момент для меня лично. Поскольку вопросы в основном повторялись, я, чтобы не тратить время на перевод, вскоре стал вести переговоры на английском и очень скоро ощутил, что здорово в нем усовершенствовался.

В июне 1992 года, в преддверии намеченной на следующий месяц встречи «Большой семерки» в Мюнхене, когда предоставление пресловутого кредита МВФ все еще оставалось под вопросом, эта медлительность стала вызывать критику даже со стороны ряда западных политиков. Они напрямую заговорили о том, что в финансовой поддержке российских реформ заинтересована не только Россия, но и сам Запад. В западной печати стали появляться упреки в адрес МВФ, что он излишне педантично требует соблюдения Россией всего стандартного пакета своих условий, не понимая разницы между гигантской страной с ядерным оружием и обычным получателем финансовых вливаний МВФ из Африки или Латинской Америки. Когда речь идет о такой огромной стране, как Россия, писали некоторые американские газеты, то внимание следует уделять нескольким самым важным аспектам реформы и не допускать, чтобы отсутствие прогресса по какому-нибудь двадцатому пункту критериев становилось препятствием для поддержки экономических преобразований.

Главным предметом разногласий оставался в это время вопрос о либерализации цен на топливо. Мы считали, что требуемое МВФ их полное освобождение будет не под силу населению страны. И народ просто не выдержит цепной реакции повышения всех остальных цен, включая и цены на хлеб, которые, как показывали расчеты, могли в таком случае заметно вырасти.