Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Однако раньше все это были наши внутренние деловые отношения. Критика, которая была высказана Ельциным в начале октября публично, тем более на заседании противостоящего правительству Верховного Совета, стала для нас ударом весьма ощутимым и крайне неприятным. Причем, повторю, произошло это в преддверии VII съезда, в атмосфере, и без того накаленной критическими нападками на правительство, раздававшимися со всех сторон. В это время накат на правительство в целом и на отдельных министров, так или иначе олицетворявших его курс, достиг особой остроты. Естественно, что наибольшим нападкам подвергался экономический блок, хотя очень активной была также критика в адрес Козырева и Полторанина. Оппозиция и до этого все время предпринимала попытки «выщелкнуть» отдельных членов кабинета, то и дело требуя от президента расстаться с тем или иным членом экономической команды. Чаще других называлась фамилия Авена, и указ об его увольнении несколько раз уже ложился на подпись к Ельцину, которого Гайдар чуть ли не за руку удерживал от этого шага. Надо сказать, что вообще фигура министра внешнеэкономических связей (как, впрочем, и других экономических министров) по чисто объективным причинам представляла собой в тот период особенно удобную мишень для критики. В МВЭС сходились интересы достаточно многих влиятельных людей. Здесь речь шла о больших деньгах, связанных с экспортом и импортом, и в той мере, в какой министерство регулировало эти процессы, оно затрагивало интересы весьма могущественных группировок. Отчасти и сам Петр Олегович давал немало поводов для раздражения, будучи человеком весьма безапелляционным, излишне категоричным и не очень-то умеющим ладить с людьми.

Достаточно активная кампания шла против Шохина, против меня, против Эллы Памфиловой, которой ставились в вину провалы в социальной политике. Но, регулярно предпринимая попытки устранения из правительства отдельных фигур, оппозиция по мере приближения съезда все отчетливее сосредотачивала свои усилия на разрушении команды как таковой. Острие критических атак все больше направлялось непосредственно против Гайдара и против экономического блока кабинета министров в целом. В конце октября по рукам среди московских журналистов стали ходить некие проскрипционные списки, в которых фигурировали фамилии Чубайса, Шохина, моя, Авена, Козырева, Полторанина. Неясно было только, то ли это оппозиция требует их убрать в качестве условия, на котором она согласится оставить Гайдара, понимая, конечно, что для Гайдара такой компромисс будет абсолютно неприемлем, то ли сам президент решил пожертвовать ими как фигурами второго уровня, чтобы сохранить ферзя.

Давление на правительство растет, а мы еще не сделали реформы необратимыми

Правительство все время своей работы жило в условиях постоянной борьбы, маневров, сложных компромиссов, хотя решающая роль здесь, конечно, принадлежала Ельцину. Над нами постоянно висела угроза отставки, шли разговоры об этом в обществе, в прессе. Происходили какие-то перестановки в самом правительстве. Довольно долго шло само его формирование полностью.

Приведу в качестве характерного примера лишь одну статью, отражающую настрой прессы и общую обстановку, в которой нам приходилось работать.

В статье от 9 марта 1992 года под названием «Правительственные рокировки, или Ельцин записал ход» газета «Коммерсантъ» писала: «В конце прошлого года „правительство камикадзе“ готовилось к кавалерийской атаке на труд, рассчитывая в лучшем случае дожить до марта, и о соображениях удобства мало кто думал. При переходе со спринтерской дистанции на стайерскую перегруппировка вполне естественна. Гайдар, как уже передавший Министерство экономики своему заму Андрею Нечаеву, передает оперативное управление бывшему генеральному камергеру Валерию Махарадзе. А роль главного уговаривающего – представителю правительства при парламенте Евгению Ясину». Далее газета писала: «3 марта встреча Гайдара с депутатами продемонстрировала интересный феномен. Половина депутатов призывала вице-премьера к ответу за слезы жен и матерей, то есть, рассуждая логически, требовала повысить налоги для социальных расходов, а половина депутатов призывала его к ответу за слезы директоров, то есть требовала понизить налоги. При таком балансировании на лезвии ножа выбросить на растерзание хоть ответственного за слезы жен и матерей вице-премьера Александра Шохина, хоть ответственного за слезы директоров министра экономики Андрея Нечаева в классической стратегии традиционных крайних значит нарушить хрупкое равновесие между лоббирующими группами».

Ценю юмор журналиста, но нам было не до шуток. А такого рода статьи о том, кто будет отдан на заклание, кто ответит за слезы народа, кто будет следующим, пресса печатала регулярно. Журналисты очень любили смаковать эту тему, что создавало для кабинета министров тяжелый психологический климат на фоне тех многочисленных проблем, которые нам и так приходилось решать.