Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Другим наделавшим тогда немало шума шагом было принятие в самый канун Нового года постановления «О государственном регулировании цен на отдельные виды продукции и товаров». Вообще с тем постановлением вышла интересная и одновременно печальная история. Оно начало подготавливаться еще при Гайдаре. Готовил его Комитет цен, который раньше курировал как раз я. Осенью, как я уже писал, он в рамках административной реформы был выведен из подчинения Минэкономики. Когда это постановление было задумано, мы преследовали две цели. Во-первых, сделать попытку через регулирование рентабельности ограничить рост цен, но буквально по двум-трем ключевым позициям, во многом определяющим ценовую динамику во всем народном хозяйстве. Имелись в виду цены на продукцию естественных монополий плюс, может быть, цены на металл, которые также являются важным структурообразующим фактором. Сразу скажу, что мы не очень верили в успех этой попытки. Но была вторая причина. Этим постановлением предполагалось продемонстрировать определенную готовность к диалогу с теми нашими критиками, которые, соглашаясь с невозможностью вернуться к прямому администрированию цен, все же настаивали на необходимости воздействия на цены через ограничения рентабельности или торговой наценки. Я не знаю, было бы это постановление подписано при Гайдаре, но оно начало прорабатываться еще при нем.

После ухода Гайдара Комитет цен, еще раньше избавившийся от контроля Минэкономики и вступивший на привычную для него стезю, постарался использовать ситуацию по максимуму, существенно расширив список продукции, цену на которую предлагалось регулировать, пусть и через рентабельность. За всеми обрушившимися на нас проблемами мы, честно говоря, упустили из виду работу над этим достаточно частным документом. А специалисты Комитета, сохранившие старое пристрастие регулировать, воспользовались моментом, собрали необходимое количество виз, ссылаясь на то, что речь идет о поручении Гайдара, и положили подготовленное ими постановление на стол Черномырдину. Тот, видимо, не разобравшись, а может быть, решив, что это будет полезный шаг, подписал его, после чего разгорелся первый довольно крупный скандал. Формально постановление устанавливало предельные уровни рентабельности предприятиям, выпускающим лишь продукцию, попадающую в перечень «отдельных видов». В действительности же список этих «отдельных видов», занимавший десять печатных страниц, охватывал чуть ли не всю номенклатуру товаров, выпускаемых на предприятиях разных форм собственности. Именно это приложение, в силу своей широты менявшее суть первоначальной идеи документа, и скрыла от визировавших, включая меня, председатель Комитета Лера Ивановна Розенова. В итоге был подписан откровенно антирыночный документ.

К действиям нового премьера в тот момент был вообще повышенный интерес. Шел конец декабря, Черномырдин буквально полторы недели как сел в новое кресло, и каждый его шаг воспринимался как некое свидетельство новых экономических веяний. В этой обстановке выход постановления о регулировании цен прозвучал для многих как сигнал об окончании реформ. Я помню, что мне позвонил из Америки буквально в истерике Борис Федоров, улетевший туда урегулировать свои дела во Всемирном банке, со словами: «Как это могли допустить? Это же пересмотр всей политики!» Думаю, что практические последствия этого постановления несколько преувеличивались. Скорее всего, оно так и осталось бы рекомендательным документом, поскольку административных возможностей реализовать подобное регулирование реально уже не было. Однако, случись такое, товары с регулируемыми ценами начали бы исчезать с прилавков. В любом случае с идеологической точки зрения и в качестве общего сигнала о возможном отходе от базовых принципов экономической политики такое постановление было опасным.

Оставшиеся в правительстве члены команды Гайдара с присоединившимся к нам Борисом Федоровым провели неформальное внутреннее совещание, где приняли решение добиваться отмены постановления. Объяснять ситуацию Черномырдину был делегирован я, как человек, ранее курировавший Комитет цен. Разговор с премьером был тяжелый. Ему, естественно, не хотелось отыгрывать назад в чисто управленческом плане, отменяя одно из первых своих решений. Я часа два фактически читал Виктору Степановичу лекцию по макроэкономике, втолковывая, почему подобное решение будет иметь крайне негативные последствия для товарного рынка. Объяснял, почему это постановление не достигнет поставленной цели борьбы с инфляцией и вообще что оно означает с точки зрения всей экономической политики. Не знаю, в какой степени премьер согласился с моими аргументами, но, во всяком случае, он понял то, что я хотел до него донести. Конечно, ему очень не хотелось идти на прямую отмену постановления, как бы расписываясь в том, что он не ведает, что творит. С другой стороны, он, безусловно, не хотел и создавать впечатление о том, что начинается пересмотр курса реформ. Черномырдин колебался.