Как мы не стали бандой

С середины 2013 года Лакринский и его компаньоны вкладывались в Украину. Они покупали предприятия и чиновников, обзаводились связями и недвижимостью. Генеральный директор, ссылаясь на папу и его соратников, сулил огромные прибыли.

Они вбухали туда почти все свободные деньги и в феврале 2014 года почувствовали себя немного обманутыми. Чиновники либо перекрасились, либо разбежались, с собственностью было чуть надежней, но и о прибыли пришлось позабыть.

Это все можно было перетерпеть. Но, оказывается, в какой-то момент генеральный директор перевел основные счета из прежних банков в два новых. Не прошло и полгода, как один рухнул, удалось изъять какую-то малую часть, а второй — попал под санкции.

Наворотив дел, сын папы помахал ручкой и ушел в большую госкорпорацию. Остановить его и тем более взыскать за потери не представлялось возможным.

Феодосию нужны были идеи и деньги. Хорошим способом казалось вернуться к истокам, но уже не по части дури, а например, поставок санкционной еды через страны ЕврАзЭС. Требовались связи. Ходы, кажется, имелись, но у Феодосия кончились права на ошибку. Его таинственные партнеры были очень и очень недовольны происходящим. Еще один промах, и Лакринского выкинули бы из бизнеса, ну, может быть, оставили бы ресторан — прокормиться. Если бы, конечно, он смог бы платить аренду.

Антону было приятно, что его собеседник по-прежнему верит в приобщенность Маякова к тайному знанию, коим Антон, конечно же, не обладал, о чем и собирался честно сказать. Но тут зазвонил телефон.

— Родственник, — Даша давно уже, с первых дней болезни бабушки, довольно свободно общалась с Антоном, но папой его все еще не называла, — ты когда к нам поедешь, не забудь лекарства купить.

— Хорошо, Дарья, — Антон решил подыграть, — но ты не забудь качнуть пару серий «Карточного домика», бабушке нравится.

— О-о-ок, — протянула Даша.

Этому «о-о-ок» научил ее сам Маяков, ему казалось, что это прикольно. А он перехватил эту тянутую форму одобрения от Лизы. А недавно он встретил Лизу с ее нынешним мужем, большим генералом, который теперь…

— Феодосий, я могу попробовать познакомить вас с одним интересным человеком, но договариваться с ним вы будете сами, — только сказав эти слова, Маяков понял, как боялся предъявы за сына важного папы. Ведь появился он по наводке Антона.

Лакринский протестующе взмахнул руками.

— Антон, как вы так могли подумать, я ведь сам буду беседу беседовать, вы, главное, сюда его приведите.

Через двадцать минут они попрощались. Лакринский распорядился, чтобы Антона отвезли куда нужно, и даже передал небольшую посылку с вкусненьким для мамы — «это святое».

Когда Антон подошел к выходу, он понял, что шофер и охранники слегка заняты: смотрят матч Россия — Португалия. «Черт, — подумал Антон, — а ведь мы с Лизой познакомились ровно под такой же матч. Разве что потеплее было».

2013 ГОД

В Москве проходят выборы мэра, их выигрывает действующий градоначальник Сергей Собянин, оппозиционер Алексей Навальный занимает второе место.

В Киеве начинается бессрочный митинг на майдане.

Сборная России проходит на чемпионат мира в Бразилии.

Выходят фильмы: «Волк с Уолл-стрит», «Легенда номер 17», «Сталинград».

Станислав Линькович

(РОССИЯ — БРАЗИЛИЯ, 1:1)

«О боже, какая скотина, тебя бы в кино Тарантино», — привычка бормотать себе под нос переделанные модные песенки никогда не оставляла Стаса. Но особенно в последние годы проявлялась она в минуты раздражения.

Уже больше часа он сидел в приемной Феодосия. Такого не случалось никогда. Максимум, что позволял себе господин Лакринский, — просить через секретаршу обождать минут пять, пока по телефону договорит. Линьковича принимали сразу всегда: и когда он был перспективным банковским работником, и после превращения в правую руку господина Лакринского и одновременно мозг его корпорации.

На руку случился мировой финансовый кризис. Со второй половины 2007-го Стас пристально и очень злорадно следил за тем, что происходит на рынках США. И уже с начала лета 2008 года начал потихоньку скидывать заботливо накопленные до того пакеты акций перспективных компаний. Выручку, вопреки всем официальным и застольным прогнозам, переводил в валюту и клал на очень аккуратные депозиты. Феодосий про американский кризис не понимал от слова совсем и поначалу решил, что Линькович заворовался. После пары неприятных разговоров Стас заметил за собой слежку, больше похожую на конвой. Но линию свою гнуть продолжил, особенно после пятидневной войны с Грузией. К моменту обвала российского рынка оказалось, что денег, и прежде всего валюты, у Феодосия и его сообщества как говна за баней и, главное, размещены они крайне надежно. Удержались и два придворных банка корпорации.