Как мы не стали бандой

— Молодой человек, вы мне не поможете, — голос был требовательный и будто знакомый. Петя сначала дернулся отшить такую некстати просьбу, но споткнулся о растерянный взгляд опрятной интеллигентной старушки. — Вы понимаете, я пошла в киоск за журналом Женечки Альбац, The New Times, это единственный честный журнал, мне его давно не приносят, говорят, закрылся, но как же так, напутали, наверное, он же такой популярный, вот пошла искать по киоскам, нигде нет, и, кажется, я не очень помню, как идти домой, — уверенный и все-таки почему-то знакомый голос чуть дрожал.

— Адрес-то свой помните? — Петя знал, что услышит в ответ. Паспорта нет, где искать родных — непонятно.

— Нет, но, по-моему, это вот те сталинские дома, — голос стал чуть уверенней.

— Ну пойдемте, я вас провожу, глядишь, и найдем вашу родню, родня-то есть, мать, а? — Пете тоже надо было к сталинкам, а тут и доброе дело получилось бы. Глядишь, зачтется, хоть и непонятно по какому разряду.

Официально он был мертв.

Сценарий своей смерти Петя спер у Галушкина: машина врезалась в бесхозный бензовоз и стремительно сгорела. В Москву из непризнанной республики привезли закрытый гроб. Сопровождающий изложил заученный рассказ, что мстить не надо, никому не надо, потому что дела мутные, возможно, и свои грохнули, а сыну за отцом торопиться не стоит.

Игорь Петрович оставался и отцовским любимцем, и человеком, которому Кислицын дважды подарил жизнь. А тот невольно украл счастливый остаток жизни у своего отца.

— Родственники, конечно, есть, они не знали, что я ушла, а я, вот растяпа, решила пройтись, но тут все так поменялось. Что творит этот подлец, наш мэр, — старуха, нет не старуха, бабушка, просто болтливая и, кажется, начала соображать чуть лучше.

Кислицыну было плевать и на мэра, и на город, и вообще на все. Петя приехал за Дашей. Он не мог забыть ее. Он вспоминал ее каждый день. Никакие телки не могли заменить ее, а уж прошелся он за год по ним знатно.

Он решил не звонить, это было бы совсем «нечетенько». Вся жизнь обучила Кислицына сидеть в засаде, устроить ее он решил около дома ее бабушки, Даша совершенно точно навещала ее раз в два-три дня. Где-то вот за тем поворотом.

— Как вас зовут? — старушка довольно уверенно шла в определенном направлении, явно успокоилась и была настроена пообщаться.

— Петя, — честно ответил Петя.

В одной из позапрошлых жизней Галушкин объяснил ему, что поддельные документы могут быть на любую фамилию, но имя должно быть только свое. Так бывший Кислицын всегда и поступал.

— Раиса Николаевна, — представилась бабушка и начала что-то явно интересное ему рассказывать то ли про Путина, то ли про сына, который на Путина работал, а теперь, кажется, перестал. Ну да, это Москва, тут все генералы, извини-подвинься.

Никаких идей о том, что сказать Даше, у него не было. В прошлый раз в кармане лежали кольца, но теперь… Петя не хотел строить планов.

К старушке и ее провожатому подбежали два подростка, Кислицын даже сначала не понял, отчего в глазах рябит, потом сообразил, что близнецы.

— Ба, ба, ты куда делась, мы в плейстейшен рубимся, тут Дейнериз влетает и давай нас драконить: ты куда, что, а мы ни о чем.

— Владик, Виктор, когда вы научитесь говорить, как полагается интеллигентным людям, — Раиса Николаевна явно вышла из роли потерявшейся (да уже и отыскалась она явно) и вошла в образ строгой бабушки.

Близнецы что-то продолжали галдеть, но Петя их не слышал. Даша только что выскочила из подъезда и взволнованно смотрела по сторонам. Он очень хорошо помнил, как она злилась, и вот тут был ровно такой момент. На ней была только майка средней длины, до середины бедра.

— Ба, ба, прикрой нас от Дейнериз, она нам житья не даст потом, — близнецы галдели не уставая.

«Это и есть ее внучка, вот, может, и удача, сам возродился и ее Раису Николаевну обратно доставил», — Пете показалось, что план сложился сам собой, и тут из подъезда выскочил Игорь Петрович.

— Меня домой довел молодой человек, очень милый, хоть и простоватый. А куда он делся? — Раиса Николаевна растерянно крутила головой по сторонам.

Петя прыгнул через полуметровый забор практически с места и успел пробежать метров десять, прежде чем обернулся. Даша и близнецы толкались около бабушки, Игорь Петрович стоял чуть поодаль. Кислицын выдохнул, пробежал еще двадцать метров, оглянулся, посмотрел на Дашу и на ее бабушку, закрыл глаза, открыл: «Да ладно, да не бывает так».

— Ты пройти дашь, баран, — огромный жирдяй с почему-то знакомым лицом (да что ж сегодня за день такой, всё кто-то мерещится) пер буром.

Петя приветливо улыбнулся и для начала выбил грубияну коленную чашечку.

Дмитрий Хубариев

(РОССИЯ — КОРЕЯ, 4:2)

Две женщины под занавес рабочего дня были совсем некстати, а огромная папка с документами для ксерокопирования — еще более некстати. Дима быстро соврал, что ксерокс работает плохо, но дамы в летах оказались неукротимы в своем желании сделать копии.