Как мы жили в СССР

Общий вывод не потерял своей актуальности и по сей день, хотя со времени, когда была написана «Канатчикова дача», прошло очень много лет: «Мы не сделали скандала – / Нам вождя недоставало: / Настоящих буйных мало – / Вот и нету вожаков. / Но на происки и бредни / Сети есть у нас и бредни – / И не испортят нам обедни / Злые происки врагов!» Высоцкий как «социолог» останется в российской культуре даже тогда, когда умрет последний зритель, видевший в Театре на Таганке его Гамлета. Несмотря на пьянки, наркоту и раннюю смерть в сорок два года, поэт успел сделать невероятно много.

Четвертый кинозал

И вот наконец последний кинозал. Мы вновь оставляем за дверьми кинотеатра страну с товарным дефицитом и тоталитарной идеологией. Мы вновь переходим от бессмысленности дневного существования к поиску тех глубоких смыслов, которые дает вечер. Мы вновь сталкиваемся с советской культурой и вновь обнаруживаем парадоксальное различие между убогостью социальной системы и глубиной постановки экзистенциальных проблем. И вновь обнаруживаем, что проблемы эти поставлены не бесталанным социализмом, а лишь талантом одного из советских поколений – поколения шестидесятников.

«Покровские ворота» (1982)

Когда на экраны вышел фильм Михаила Козакова «Покровские ворота», это был в первую очередь блестящий дебют Олега Меньшикова. Легкость, остроумие, молодость. Не припомню в те годы более жизнеутверждающей кинокартины. На фоне Костика Ромина молодел даже сильно потасканный Аркадий Велюров в ярком исполнении Леонида Броневого. И «Покровские ворота» в целом воспринимались как гимн жизни, которая на самом деле значительно проще и лучше, чем кажется нам – задавленным суетой и заботами унылым горожанам.

Но вот «отшумели восьмидесятые, девяностые пролетели, нулевые проросли…» Страна неоднократно переменилась. И в какой-то момент философская притча о прелести жизни вдруг стала превращаться в притчу социально-политическую. А вместо тандема Меньшиков – Броневой на первый план стал выходить не менее сильный тандем супругов Хоботовых: Анатолий Равикович – Инна Ульянова.

Если нам нужно в кино обнаружить персонаж, более всего напоминающий авторитарного руководителя, то вот он – Маргарита Павловна с ее стремлением осчастливить насильно бывшего супруга, который умен, образован, может хорошо работать и зарабатывать, но, по ее мнению, неспособен как жить самостоятельно, так и избирать себе подходящую жену.

В сегодняшней политический риторике удивительным образом сочетаются два представления о нашем народе. С одной стороны, он талантливый, сильный, справедливый. Но с другой… как он может без покровительства? Изберет фашистов на выборах, сопьется, пропадет, ввяжется в драки. В общем, народ нужно все время держать при себе. И обещать ему демократию в далеком будущем, когда всеведущие патерналисты сочтут его созревшим для самостоятельной жизни.

А народ – точь-в-точь как герой Равиковича – то вдруг загорается соблазнительной идеей жить наконец самостоятельно, решать без указки сверху, куда ходить и кого любить, то вдруг впадает в апатию, рвет на себе волосы и причитает, что, мол, без покровительства мудрой Маргариты Павловны мы либо в лихие 90‑е вновь окунемся, либо окажемся под пятой коварных американцев.

Казалось бы, гражданка Хоботова все, что хотела, уже получила. Солидный муж, которого Орловичам показать не стыдно, новая квартира, от которой бывший супруг отказался… Но все ей мало. А почему? Да потому, что она так самоутверждается. Не для счастья живет, а для совести (как заметил про смысл человеческой жизни Савва Игнатьевич). Маргарита Павловна не хочет думать, что она по-мещански нахапала. Хоботовой кажется, будто ее предназначением является великая миссия спасения неприспособленного к жизни человека от ужасов самостоятельного существования.

Конечно, эта проблема была заложена в фильм Козаковым и драматургом Леонидом Зориным. Но в брежневскую эпоху она так остро еще не стояла. Народ тогда еще не метался в поисках своей «Людочки», а тихо существовал под крылом старой власти. И лишь теперь стало ясно, что вместо великой миссии патернализма нам предлагают просто нелепый фарс.

«Полеты во сне и наяву» (1982)