Как на духу

жить к своим родственникам на Южном Урале, но продолжал

держать меня в курсе событий.

Мы вернулись с мамой в Тутаево, но прожили там недолго.

Был август 1941 года, и немцы быстро углублялись в централь-

ную часть страны. Кто-то решил переместить ленинградских

ребят подальше от сражений в сторону Урала. В один пре-

красный день был подан пароход, нас погрузили на него и мы

поплыли вниз по Волге, а потом и вверх по ее притоку, Каме.

Плыли мы долго, полагаю, пару недель. К концу путешествия, когда мы приблизились к Уральским горам, настала холодная

и снежнаяпогода.Достигнувнебольшогоприбрежногогородка

по имени Оса, мы покинули пароход и разъехались по приго-

товленным для нас местам. Наш интернат попал в село Чисто-

переволока Черновского района Пермской области (тогда она

называлась Молотовской). Интернат разместили в нескольких

30

Соломоник А.Б. Как на духу

больших домах, а мы с мамой сняли комнату в доме непода-

леку. С этого момента начался новый этап в моей жизни, этап

сравнительно стабильной жизни вдали от фронта и от знако-

мой мне цивилизации.

3. П Р И У РА Л Ь Е В Г О Д Ы

В О Й Н Ы

Мы приехали в Чистопереволоку в октябре 1941 года.

Учебный год уже начался, и я пошел в седьмой класс местной

школы. Учиться после ленинградской школы было совсем

легко. Мои главные усилия и интересы были направлены

на ознакомление с местной обстановкой и приспособление

к ней. Я открыл для себя иную страну. Все было другим – пей-

заж, язык, нравы. Должен признаться, что мне нравились эти

перемены. Я с удовольствием включился в новый ритм жизни

и в преодоление препятствий, которые возникали на каждом

шагу. Из мечтательного и увесистого кабинетного мальчика я

быстро превратился в охотника за приключениями. Это было

несложно: интеллектуально я намного превосходил моих дере-

венских сверстников.

Несмотря на всю парадоксальность, мне впоследствии

приходила на ум мысль о том, что война – горькая пора для

страны и всего народа – оказала на меня благотворное вли-

яние. Я увидал огромную страну не через призму печатных

страниц, а вживую. Ее необозримые просторы, лесные мас-

сивы, настоящие, а не книжные звери, встречи с разнообраз-

ными людьми в корне изменили мой духовный мир. Я учился

жить и бороться не с выдуманными героями, а с реальными

обстоятельствами. Впоследствии это сослужило мне хорошую

службу. Так продолжалось все три года, что я провел в Приура-

лье. Довоенный жирок мой вскоре превратился в мускулы, и я

стал крепче стоять на ногах.

Тамбыладлиннаяи холоднаязима.Всемальчишкиотлично

катались на лыжах. Мне пришлось овладеть этим видом пере-

3. Приуралье в годы войны 31

движения, а сам лыжный спорт стал для меня одним из самых

любимых. Через село протекала небольшая, но бурная речка, через которую был перекинут деревянный мост. Ближе к лету

местные ребята прыгали с него в воду. Несмотря на жуткий

страх, который меня обуревал (до воды было 3–4 метра), я

заставил себя тоже прыгнуть с моста. На крыше дома, где мы

жили, вырос двухметровый сугроб. Старушка-хозяйка попро-

сила меня залезть на крышу и скинуть снег лопатой. Я это

сделал и безумно гордился своим «подвигом». Я стал специа-

листом по сбрасыванию снега с крыш, и некоторые «эвакуиро-

ванные» (так называли беженцев из охваченных войной рай-

онов страны) приглашали меня это сделать на их домах. Так

я познакомился с одной семьей из Ленинграда, которая жила

неподалеку от нас. Она состояла из матери и двух ее детей —

сына и дочки. Девочка эта стала впоследствии моей женой.

В интернате я превратился в одного из лидеров. Чтобы

утвердиться в этом качестве, мне порой приходилось идти

на безрассудные поступки. Опишу один из них. В августе сле-

дующего, 1942 года, я предложил трем моим интернатским

приятелям отметить годовщину отъезда из Ленинграда. Для

этого ночью мы разобрали стену сарая, где хранились продо-

вольственные запасы интерната, и украли оттуда некоторые

продукты, правда, в небольшом количестве. Закрыв снова

стену выдернутыми из нее бревнами, мы преспокойно удали-

лись. Назавтра пошли разговоры о краже, но настоящих пре-

ступников не нашли, и подозрение пало на местную ребятню.

Так что наш проступок не был раскрыт. Следующей ночью

мы забрались в курятник, скинули сидящих на насесте кур

и забрали снесенные ими яйца. На этот раз на крыльцо выбе-

жала хозяйка дома, но мы убежали оттуда вместе с нашей добы-

чей и слушали ее проклятья издалека. После этого мы устроили

пир, вспоминали свой город и были весьма довольны собой.

К счастью, такие мерзопакостные дела я больше не повторял.

О местной школе воспоминаний у меня почти не осталось.

Помню только, как я сокрушался, что у нас нет уроков ино-

странного языка, видимо, не было преподавателей. В Ленин-

граде я изучал немецкий язык и хотел продолжать его изучение, но не тут-то было. Лишь в следующем году я продолжил зани-

32

Соломоник А.Б. Как на духу

маться немецким, но уже в другой школе. Помню один вечер, проведенный с двумя местными молодыми учительницами.

Я и еще несколько ребят из моего класса оказались в комнате