Как начать разбираться в архитектуре

А в изобразительном искусстве появился и расцвел удивительный жанр – натюрморт. Правда, в Голландии он назывался иначе: не «мертвая натура», а «stilleven» – тихая жизнь.

Тихая? Откуда же взяться тишине?.. Столь бурное развитие – и тишина?

Генетически впитанные за два последних века и укрепившиеся в годы войны с Испанией ценности свободного бюргерства, ценности среднего класса и отдельного человеческого существования, неприкосновенной частной жизни – вот что сформировало мировоззрение голландцев. Идеал среднего человека воплотился в жанре натюрморта, точнее – в так называемых голландских завтраках.

Долгое время отдельного жанра натюрморта не существовало. Однако уже на полотнах мастеров Северного Возрождения присутствовали прекрасно выписанные бытовые предметы, да и итальянцы не брезговали постановкой и выполнением сходных задач. И к XVII столетию бытовой предмет утвердился в качестве самостоятельной модели для живописцев. Порождение барокко, натюрморт передавал иллюзию человеческого присутствия, хранил жест руки, уронившей бокал или небрежно бросившей лимон на скатерть. При этом композиция любого голландского натюрморта может быть просчитана по законам золотого сечения, и беспорядок на картине – всего лишь иллюзия.

Одним из создателей такого вида натюрморта, как знаменитые голландские «завтраки», стал Флорис Клас ван Дейк (1575–1651). Собственно, «завтраками» называть все работы этого плана не верно: чаще всего перед нами скорее набор легких закусок, которые можно принять в любое время дня. Сыр и фрукты – изысканное сочетание, но для полноценной трапезы его явно не хватит. Об этом же свидетельствует и голландское название «ontbijtjes» (от «ontbijt» – «закуска»).

Каноны «завтраков» устоялись в голландской живописи очень быстро. Предпочтителен горизонтальный формат картины. Обязательны складки на льняных скатертях (способ подчеркнуть их свежесть: накрахмаленное полотно как будто только что извлекли из шкафа, оно словно сверкает). Чистота тканей вообще была предметом любования на севере Европы, и если мы вспомним нидерландскую религиозную живопись и женский портрет XV века, то в очередной раз удивимся причудливой архитектуре белоснежных чепцов – традиционных головных уборов в этой стране. На «завтраках» нижний край стола непременно должен быть параллелен раме: так подчеркивалась граница картинного пространства и одновременно – усиливалось сходство предметов натюрморта и обстановки в комнате, где трапезничал хозяин.

Популярность натюрморта в Нидерландах, не важно, во Фландрии или в Голландии, связана с тем, что красота мира неисчерпаема, комбинации предметов неповторимы, а значит, если художник владеет мастерством, то даже при самоповторениях он всегда уловит в любой композиции нечто замечательное. Голландские живописцы чрезвычайно увлечены соотношением разнообразных фактур – например, стекла и металла.

Виллем Клас Хеда (1593/1594–1680/1682) – еще один мастер, в чьем творчестве быт и бытие соприкоснулись так близко, как, может быть, никогда не соприкасались больше в изобразительном искусстве. На натюрмортах Виллема Класа Хеды частый мотив – опрокинутая серебряная ваза, расположенная рядом с типично голландским бокалом на широкой, устойчивой ножке, и все это словно дематериализуется под солнечным лучом, зрительно облегчающим металл, делающим его воздушным.

Хеда насыщал свои работы солнечным светом. Его излюбленная цветовая гамма – серо-коричневая, с введением ярких цветовых нюансов (лимон, керамическая посуда). Солнце становилось дополнительным источником тонов и оттенков в его работах.

Виллем Клас Хеда мастерски обыгрывал тему «голландских завтраков». Традиционно в таких натюрмортах с очень ранней поры установилось обыкновение изображать белоснежную льняную салфетку, небрежно брошенную на стол. Это знак человеческого присутствия: хозяин всего этого предметного мира секунду назад был здесь, вероятно, поднялся, отодвинул стул и покинул столовую. Художественное время в этих натюрмортах – сейчас или только что, остановленное в прекрасных вещах: дополнительное средство привлечь внимание зрителей.

Однако Хеда зачастую вовсе не вводил в композицию никаких изображений еды. Его «завтрак» – иллюзия трапезы. Вместо этого он насыщал изображение разнообразными предметами изысканных форм. Конечно, это в первую очередь стекло и серебро. Предметы не стоят ровно, а лежат в беспорядке. Создается впечатление, что главное и для художника, и для его заказчика – насыщение чисто зрительное, а не физиологическое. Бытовые предметы оказываются пищей для ума и чувств.

Удивляет быстрота, с которой голландское искусство XVII столетия вошло в пору золотого века, не менее продуктивную, чем эпоха Северного Ренессанса и особенно – нидерландский XV век. Специализация целой плеяды мастеров на жанре натюрморта объясняется востребованностью этого искусства в бюргерской среде: со времен братьев ван Эйк и Рогира ван дер Вейдена бюргеры с огромным вниманием относились к материальному миру, к его богатству и причудливым формам.