Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы

Для ряда медийных программ законами о средствах массовой информации запрещается использование скрытых вставок, воздействующих на подсознание или оказывающих вредное влияние на здоровье. Однако сказать хотя бы о том, каким образом и кому надлежит определять нарушения такого запрета, просто пока абсолютно нечего — ни законодателям, ни тем, кто исполняет и охраняет законы.

Эта важная сфера на протяжении долгого времени обречена оставаться вне интересов обществ и государств — «нераспакованной».

Всем хорошо известно, в чём тут дело.

Над тем, как реально обеспечить ограничения и усилить их действенную мощь, никому не хочется утруждаться. А сторонникам очень большой свободы несть числа.

Если же бы существовала возможность измерить её в конкретном, а не в сравнительном объёме, то не исключено, что в наличии, согласно содержанию целого ряда законодательных актов или их статей, нисколько её не больше, а то, может, и на много меньше установленных ограничений.

Тех, которые часто позарез нужны во здравие перво-наперво ей же — свободе. Предусмотренных, скажем, для средств массовой информации в федеральных конституционных законах России № 3-ФКЗ от 30 мая 2001 г. «О чрезвычайном положении» и № 1-ФКЗ от 30 января 2002 г. «О военном положении».

И у нас от стыда за такую выхолощенную свободу хватило бы решимости это признать?

Сделать это пора бы. Если медлить и стараться ничего не замечать, то, как было и раньше, останется только изображать святочное, «благородное» недоумение насчёт того, откуда берутся скинхеды, экстремисты, другие разного рода политиканствующие или до времени аполитичные «бузотёры», фанаты, террористы, фашисты и их прямые последователи наконец.

Прочь лицемерие! Они появляются прямо из нас. Из наших ущербных общих пониманий свободы, порою никак не соотносимых с обилием узаконенных обязанностей и ограничений…

12. ЦЕНЗУРА

Это те запреты, которых в обществах, имеющих блага в виде возможного (разрешаемого) или фактического участия граждан в широком потреблении и распространении информации, неотчётливо боятся и притом иногда боятся больше всего.

Такая боязнь имеет свойство приобретать повальный характер особенно там, где возникает плотное предложение результатов интеллектуального творчества и труда или же очень недостаёт управленческого плюрализма.

Главной причиной для опасений цензуры в нынешнем её понимании называют обычно то исходящее от государственной подконтрольности жёсткое запрещение форм и содержания большого числа сведений, выражаемых в литературных произведениях, в кинофильмах, театральных постановках, произведениях живописи и графики, в области художественной критики, в научных разработках, а также в публичном общении и частной переписке, соответственно чему она, цензура, может проявляться в виде запретов на проведение демонстраций, шествий, пикетов, коллоквиумов и других массовых мероприятий.

Говоря иначе — её вредоносное действие в таком её виде рассматривается в отношении едва ли не каждого индивидуума в том или ином обществе. Мириться в случаях, когда она вводится, не принято. В наши дни она нередко воспринимается как прямое посягательство на свободу слова, даже как запрет этой общемировой «ценности».

Всё ли тут на своём месте?

Вопрос возникает из-за того, что и при отсутствии цензуры, при её запрете в законодательном порядке находится великое множество поводов для дискуссий о ней. И не только в смысле её изобличения и запрета. Не убывает, а становится, пожалуй, всё больше голосов не за её решительное запрещение, а о ней самой, о её, если позволено так выразиться, доподлинной природе.

Чем она является? И должно ли считаться достаточным решение проблемы в свете того факта, что государствами запрет цензуры провозглашается не только в законах о СМИ, но ещё одновременно и в конституциях. Именно так с нею «управились», в частности, в России.

Проставив кавычки в слове управились, мы исходим из того, что сомневаться в полном искоренении цензуры, когда принимаются лишь государственные, публичные законодательные нормы, нисколько не зазорно, а, наоборот, оправданно. Ведь как бы кому ни хотелось, нельзя не считаться с бытующей в обществах традицией расширительного, «простого», «неофициального» истолкования цензуры.

При котором предпочитают активнее выявлять характерные особенности в этом непростом «предмете», не упирая только на ограничения. Даже больше: ограничения далеко не в отдельных случаях расцениваются как недопустимые и ненужные.

Хотя на этот счёт практически никому ещё не удавалось пока высказать свою точку зрения сколько-нибудь со знанием дела, наличие «обратных» мнений заслуживает, как я полагаю, всяческого внимания, поскольку в них угадывается нечто совершенно отличное от устоявшейся будто бы истины.

Вот некоторые из наиболее радикальных подходов к пониманию «предмета». Как утверждает российская еженедельная газета «Собеседник», главный редактор телеканала RT Симоньян

…призвала вычеркнуть из Конституции запрет на цензуру.

(№ 14 названного еженедельника за 2022 г.)