Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки

– Риторический вопрос. Ответ, к которому пришли астрономы, заключался в следующем: некоторые планеты, наряду с вращением вокруг Земли, также выполняют резвый пируэт – они сами по себе двигаются по еще одной маленькой окружности, называемой эпициклом. Так что имеется большая окружность орбиты планеты вокруг Земли и меньшая окружность орбиты планеты вокруг… ну, на самом деле, ничего. Именно поэтому и создается впечатление, будто планета какое-то время двигается в обратном направлении – это просто период движения планеты по малой окружности в направлении, обратном к направлению движения планеты по ее большей орбите вокруг Земли.

Эпициклы адекватно объясняют то, что мы наблюдаем, но все, что они делают, – поддерживают развалины здания. Используя научное оборудование и знания того времени, было невозможно показать, что теория эпициклов неверна, поэтому это была нефальсифицируемая гипотеза ad hoc.

Идеальным примером научной гипотезы для Поппера служила специальная теория относительности Эйнштейна. Она объясняла все, что объяснялось ньютоновской теорией тяготения, и гораздо больше того. Несмотря на то что теория Ньютона хорошо выдержала проверку в течение двухсот лет, существовали некоторые небольшие аномалии, например крошечные нарушения орбиты Меркурия, которые она не могла объяснить. А специальная теория относительности Эйнштейна смогла.

Но специальная теория относительности все еще нуждалась в смелом предсказании, которое послужило бы ее проверкой. Эйнштейн предсказал, что гравитационные эффекты огромных масс – таких, как наше Солнце, – должны вызывать отклонение лучей света дальних звезд на определенный угол. Единственная возможность проверить это утверждение представлялась во время полного солнечного затмения, поскольку в противном случае нельзя было бы наблюдать свет звезды. В 1919 году произошло именно такое затмение. Эйнштейн поставил все на результат. Измерения показали, что угол отклонения лучей света точно соответствовал предсказанному Эйнштейном значению.

– Ура! Так что специальная теория относительности была доказана!

– Сколько раз тебе надо повторять, НЕТ! Согласно Попперу, вообще нельзя доказать истинность любой теории. Все теории или были опровергнуты, или однажды будут опровергнуты. Идея Поппера заключается в том, что все теории подобны фундаменту, вколоченному в грунт. Он может действительно быть глубоким – достаточно глубоким, чтобы поддерживать здание какое-то время. Но никогда не достает до коренной породы.

– Значит, если Поппер считал, что нельзя вообще обладать абсолютно определенным знанием, то он был одним из скептиков?

– Разумеется, нет. Он был реалистом. Существует настоящий мир материи и научных законов, и ученые могут его исследовать. Поппер считал, что новые, революционные теории являются подлинным усовершенствованием того, на смену чему они приходят, и достижения в науке не иллюзорны, а реальны. Наше знание мира улучшается. И, что важно, Поппер полагал, что его идея о фальсификации означает, что науку можно разумно критиковать. Он считал, что постоянная критика необходима для предотвращения консерватизма и застоя в науке.

– Ты им увлечен, да?

– Ты всегда говоришь так, будто я влюблен в них.

– Тони и Карл сидели на дереве…

– О, пора повзрослеть. Но на самом деле да, увлечен. Поппер немного вышел из моды, но мне нравится ясность мысли и выразительность его сочинений, а возможность фальсификации действительно кажется полезной концепцией не только в науке, но и в повседневной жизни. Если у тебя появилась идея, всегда полезно задаться вопросом, а есть ли какое-нибудь доказательство, которое могло бы ее опровергнуть. Если нет, то, вероятно, твоя идея слишком туманна, чтобы быть стоящей. Сам Поппер считал, что фальсифицируемость наиболее полезна в качестве критерия демаркации, отличающего науку от псевдонауки.

– Псевдонауки?