Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий

«Первое впечатление: невероятно скверная позиция, мощная прессингующая атака белых. Порядок, в котором я увидел фигуры, был такой: король на K1, конь на Q2, белый ферзь на QB3, ферзь на K2, мои пешки на K3, вражеские — на K4, ладья белых на Q8, белый конь на QN4, ладья на QN5 — забавная позиция, ладья ничего не решает здесь, — конь на KB2, слон на KВ1, ладья KR1, пешки на KR2 и KN3. Я не особо обращал внимание на другую сторону, но полагаю, что на QR2 есть еще одна пешка. Остальные белые расположены следующим образом: король на KN8, ладья на KB8, пешки на KB7, KN7, KR7, а также на QR7, QN7».

В течение пяти секунд, которые были отведены на изучение доски, Эйве видел фигуры в порядке их приоритета, понял логику расположения и начал размышлять над своим ходом. В его мыслях не было ничего необычного, но он думал очень быстро и смог достичь такой скорости благодаря опыту, который позволил ему увидеть схожесть с другими играми и связь между фигурами. Он не вспомнил позиции фигур, а пришел к ним логически. К примеру, воссоздал комбинацию, которую де Гроот посчитал ошибочной, с помощью логического умозаключения и без сомнения: «Другая фигура на KВ2 — король был притеснен — так что, должно быть, это конь».

Расположение фигур на доске напомнило ему о другой игре — «это смутно напоминает Файна — Флора», — и совпадения способствовали тому, что у Эйве появилось ощущение, словно он «был уже знаком с подобной ситуацией». Благодаря опыту он сумел моментально найти решение.

Гроссмейстеры не сразу получили свое звание. Когда они были мастерами, то и играли на соответствующем уровне, оценивая каждый ход большее количество раз. Когда они были кандидатами в мас­тера, то, как и положено кандидатам, еще больше времени тратили на анализ ходов. Именно потому, что за свою карьеру гроссмейстеры обдумали такое количество ходов и накопили внушительный опыт, они могут избирательно обращать внимание на си­туацию во время игры. Первое впечатление кандидата в мастера вовсе не первое, а последнее из миллионов.

Творчество — это мышление. Внимание — это то, о чем мы думаем. Чем больше у нас опыта, тем меньше приходится задумываться; неважно, речь о шахматах, рентгеновских снимках, живопи­си, науке или о чем-то еще. Компетенция — залог эффективности. Специалистам нужно пройти меньше циклов решения задач, потому что они не задумываются над маловероятными ответами.

Таким образом, термин «выборочное внимание» — это то же самое, что и «очевидные факты». Как напомнили нам Робин Уоррен и Шерлок Холмс, очевидные факты могут быть обманчивы. Из-за слепоты невнимания мы сможем увидеть только их. Развитие компетенции чрезвычайно важно, но она может помешать заметить неожиданное.

Стать специалистом — это лишь первый шаг на пути к тому, чтобы стать креативным. Второй же шаг, как нам предстоит узнать, удивит, повергнет в замешательство и, возможно, даже покажется пугающим, поскольку нужно стать новичком.

4

«Шошин»

В 1960 году двенадцать пожилых японцев американского происхождения стояли у терминала Международного аэропорта Сан-Франциско194. Прошло 19 лет с тех пор, как военно-морские силы Японии напали на Тихоокеанский флот США в Перл-Харборе. После атаки эти мужчины и женщины были взяты под стражу и содержались в конюшнях Сан-Бруно195. Три года спустя американское правительство освободило их, выдав каждому 23 доллара и билет на поезд, и вскоре сбросило атомные бомбы на Японию. Заключенные исповедовали дзен-буддизм и были прихожанами буддийского храма Сокодзи196 в Сан-Франциско, который открылся в заброшенной синагоге неподалеку от моста Золотые Ворота в послевоенное затишье. Во время заключения они продолжали выплачивать ипотечный кредит. В аэропорту японцы встречали нового священника.

В лучах восходящего солнца197 совершил посадку серебристо-белый самолет Pacific Courier компании Japan Air, прилетевший из Гонолулу, где он заправлялся после 24-часового перелета из Токио. Пассажиры начали спускаться по трапу. Лишь один невысокий мужчина в рясе и сандалиях, надетых на носки, выглядел полным сил. Это был Сюнрю Сузуки, священник.

Сюнрю прибыл в Америку на заре 1960-х. Дети войны прибли­жались к своему совершеннолетию, враждебное отношение к Япо­нии сменилось интересом, и молодые жители Сан-Франциско стали посещать храм Сокодзи, чтобы больше узнать о дзен-буддизме. Сузуки неизменно отвечал всем: «Я начинаю медитацию в 5:45 утра198. Пожалуйста, присоединяйтесь».

Это было приглашение к участию в медитативной практике, которая на японском носила название «дзадзен», а на санскрите — «дхьяна». Жители Индии и Восточной Азии на протяжении тысячелетий медитировали в молчаливом созерцании, но в Америке об этой традиции почти никто не знал199. Те американцы, которые пробовали медитировать, сидели на стульях. Сузуки же просил своих учеников садиться на пол200, скрещивать ноги и держать спину ровно, а глаза — полузакрытыми. Если ему казалось, что участник медитации заснул, он бил его кейсаку201 — специальной палкой для наказаний.