Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий

Первым, что он заметил, был тот же круг решения задачи, который использовали студенты при обдумывании теста со свечой, компания Apple — при создании iPhone, а братья Райт — при конструировании самолета.

Начальный шаг эксперта по шахматам заключается в том, чтобы оценить задачу. Один из гроссмейстеров рассуждал следующим образом: «Это сложно — вот мое первое впечатление. Потом подумал, что, судя по моим показателям, дела у меня не очень, но позиция хорошая».

Следующий шаг — это размышления над ходом: «У меня есть много возможностей. Атаковать ладьей пешку, например».

Каждый ход оценивается сразу после того, как гроссмейстер его придумал: «Нет, это полет фантазии. Не стоит того. Нет смысла так ходить. Хотя, может быть, не такой уж и безумный вариант».

Де Гроот понял несколько вещей. Во-первых, необычные задачи решаются с помощью медленно разворачивающихся мыслительных циклов, которые легко проговариваются. Во-вторых, каждый игрок возвращается и заново оценивает некоторые решения. Это нельзя назвать нерешительностью, потому что любая новая оценка глубже предыдущей.

Что удивило де Гроота — как отличался ход решения у игроков разного ранга. Он ожидал, что гроссмейстеры предложат лучшие ходы, и действительно так случилось. Он полагал, что причиной этому будет более тщательный анализ, но все оказалось совсем не так. Шахматисты высокого уровня обдумывали меньшее количество ходов и гораздо реже заново оценивали их по сравнению с другими игроками. Один гроссмейстер оценил ход дважды, а затем переключился на другой вариант и разыграл именно его. Этот ход оказался лучшим. Такое мышление было характерно для всех гроссмей­стеров: притом что они обдумывали немного ходов меньшее количество раз, четверо из пяти гроссмейстеров, участвовавших в исследовании, выбрали наилучшие возможные варианты. Пятый гроссмейстер сделал чуть менее удачный ход. Гроссмейстеры вообще не рассматривали ходы, которые не входили в пятерку лучших. Игроки с более низким рангом обдумывали шаги, которые могли быть лишь на 21-м месте в рейтинге возможных. Чем менее опытным был игрок, тем больше вариантов он подбирал, дольше оценивал и в итоге выбирал один из неудачных.

Лучшие решения появились в результате меньших раздумий, а более продолжительные размышления вели к худшим результатам. Можно ли это считать доказательством существования гения и озарения? Руководствовались ли гроссмейстеры в своих решениях вдохновением?

Нет. Слушая размышления гроссмейстеров, де Гроот заметил нечто странное. Возьмем типичный комментарий: «Первое впечатление: изолированная пешка. У белых есть большая свобода в действиях».

Сравним его с рассуждениями мастера, опытного игрока всего на один ранг ниже, о той же комбинации: «Первое, что я замечаю, — слабый королевский фланг у черных, особенно KB6. Только после этого наблюдаю общую картину позиций. Затем вижу, что в центре сложная ситуация: есть возможность размены со слоном, оставшимся без защиты, на K7. Еще позже замечаю, что моя пешка на QN2 находится под ударом».

«Находится под ударом» — значит, фигура оказалась незащищенной и может быть взята; это именно та незащищенная пешка, о которой гроссмейстер сказал в первую очередь. Не нужно разбираться в шахматах, чтобы понять, что гроссмейстер моментально пришел к выводу, для которого мастеру потребовалось время. Де Гроот выдвинул гипотезу, что комментарии гроссмейстеров «отражают лишь малую часть того, что они в действительности восприняли. Испытуемый не проговаривает большей доли того, что видит».

Эксперты не думают меньше остальных. Их мышление более эффективно. Благодаря опыту мозг исключает плохие решения так быстро, что они даже не успевают достичь сознания.

Де Гроот доказал это в ходе другого своего эксперимента. Нидерландский гроссмейстер Макс Эйве (чемпион мира), мастер (сам де Гроот, в качестве руководителя эксперимента выступала его жена), кандидат в мастера и игрок-разрядник в течение пяти секунд смотрели на фигуры. Затем их попросили воссоздать комбинацию и продумать ход. Для Эйве это была легкая задача, он справился с ней без проблем. Де Гроот, мастер, расставил почти все фигуры правильно, но поспорил с женой, поскольку решил, что она неправильно распределила фигуры в задаче. «Конь черных действительно на KВ2? Вот это интересно!» Кандидат в мастера смог запомнить три четверти фигур на доске, а разрядник — меньше половины.

Был ли гроссмейстер Эйве гением? Была ли у него фотографическая память? Нет. Как и полагал де Гроот, то, как Эйве справился с задачей по воссозданию позиций фигур, доказывало, что его мыслительный процесс совершал быстрые круги: