Читаем Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция полностью

Интересно, а что там с новыми образованиями на – арь? Старинный суффикс, который уже академик Виноградов в 1930-х годах считал непродуктивным, ожил как экспрессивный: технарь, блатарь, гопарь, хиппарь. И, оказывается, народ создал феминитивы технарша и даже хиппарша. В детективе Александры Марининой: “Она, если так можно выразиться, сумасшедшая технарша. Работала в каком-то закрытом НИИ, разрабатывала спецтехнику”; “Пьяная хиппарша стала наезжать на полицейских, защищая чувака, которого копы паковали” (ВКонтакте). Но тут сами основы для современного человека прозрачнее и однозначнее.

В общем, если цель – историчность, можно назвать ту самую бабушку косаркой, если цель – попасть в актуальный словообразовательный шаблон – косаршей, а если цель – максимальная понятность – косильщицей. От более понятного сегодня косильщик. Все три слова естественны. Заодно теперь ясно, как назвать бабушку-технаря, бабушку-хиппаря, а также бабушек разных других профессий. И не только профессий, конечно.

И с точки зрения лингвистики это замечательно. А с точки зрения жизни?

• К сожалению (или к счастью), язык и жизнь связаны совсем не так однозначно, схематично и просто, как этого кому-то хотелось бы. Мы видели в прошлом сочетание идеального царства феминитивов и куда большего гендерного неравенства, чем во все последующие эпохи. Но это о русском языке и российском обществе в их динамике. А ведь можно сравнить не разные времена, а разные языки и страны, сосуществующие в одном времени. Рейтинг ООН, составленный на основе индекса гендерного равенства, возглавляет Словения, а замыкает арабоязычный Йемен. По иронии судьбы как словенский, так и арабский языки представляют собой феминитивное царство.

Получается, что феминитивы – в гораздо большей степени чисто языковая особенность, чем отражение действительности.

И в русском языке эта особенность весьма интересна для исследователя – именно в силу ее яркого и сложного разнообразия.

<p>Приложение</p><p>Женский суффиксарий</p><p>Суффиксы животворящие и выдохшиеся</p>

– анк(а)/-янк(а)

Это сращение суффикса – ан- и – ка. Суффикс – ан– регулярно образует названия людей по национальности и месту жительства (этнонимы): волжане, армяне, марсиане, а – ка – стандартный для этнонимов суффикс женскости: волжане – волжанин – волжанка. С помощью – анка/-янка образовано несколько феминитивов-этнонимов: горянка от горец, китаянка от китаец, кореянка от кореец. Очевидно, он заменяет стандартный – ка в результате отталкивания от омонимии с названиями неодушевленных предметов: горка, китайка (популярная хлопковая ткань), корейка (окорок). Еще в нескольких случаях, например гречанка, турчанка, суффикс – анка стал выделяться после того, как утратились варианты этнонимов, от которых они произошли: гречане, турчане. Фонетически и орфографически суффикс полностью идентичен последовательности суффиксов – ан-/-ян- и – ка: в устной речи парные согласные смягчаются перед суффиксом, а на письме после шипящих и “ч” пишется – анка: гречанка, после остальных согласных пишется – янка: горянка. После гласных произносится и пишется я: кореянка.

Суффикс малопродуктивен, редкий.

– есс(а)

Суффикс появился в русском языке в начале XVIII века, в Петровскую эпоху, в составе заимствований душесса (дуцесса) – жена дюка; герцогиня и принцесса. Приток заимствований на – есса продолжался в течение последующих столетий и включал как женские титулы по мужу: баронесса, виконтесса, так и обозначения по деятельности и т. п.: метресса, патронесса, поэтесса, стюардесса, клоунесса. В русском языке суффикс не проявлял продуктивности до начала второй половины XX века, когда появились уже образованные в самом русском языке иронические или шутливые критикесса и адвокатесса. В начале XXI века возникло сетевое и полностью нейтральное френдесса – наверняка, образовалось у нас, а не заимствовалось от забытого friendess. А ещё – субкультурные готесса и квилтесса от заимствованного квилтер – мастер(ица) лоскутного шитья – нейтральные самоназвания. В 2010-е в СМИ в статьях о женщинах-пилотах регулярно употребляется пилотесса, явно тоже образованное в русском языке независимо от устаревшего английского pilotess.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека фонда «Эволюция»

Происхождение жизни. От туманности до клетки
Происхождение жизни. От туманности до клетки

Поражаясь красоте и многообразию окружающего мира, люди на протяжении веков гадали: как он появился? Каким образом сформировались планеты, на одной из которых зародилась жизнь? Почему земная жизнь основана на углероде и использует четыре типа звеньев в ДНК? Где во Вселенной стоит искать другие формы жизни, и чем они могут отличаться от нас? В этой книге собраны самые свежие ответы науки на эти вопросы. И хотя на переднем крае науки не всегда есть простые пути, автор честно постарался сделать все возможное, чтобы книга была понятна читателям, далеким от биологии. Он логично и четко формулирует свои идеи и с увлечением рассказывает о том, каким образом из космической пыли и метеоритов через горячие источники у подножия вулканов возникла живая клетка, чтобы заселить и преобразить всю планету.

Михаил Александрович Никитин

Научная литература
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием

"Ни кошелька, ни жизни" Саймона Сингха и Эдзарда Эрнста – правдивый, непредвзятый и увлекательный рассказ о нетрадиционной медицине. Основная часть книги посвящена четырем самым популярным ее направлениям – акупунктуре, гомеопатии, хиропрактике и траволечению, а в приложении кратко обсуждаются еще свыше тридцати. Авторы с самого начала разъясняют, что представляет собой научный подход и как с его помощью определяют истину, а затем, опираясь на результаты многочисленных научных исследований, страница за страницей приподнимают завесу тайны, скрывающую неутешительную правду о нетрадиционной медицине. Они разбираются, какие из ее методов действенны и безвредны, а какие бесполезны и опасны. Анализируя, почему во всем мире так широко распространены методы лечения, не доказавшие своей эффективности, они отвечают не только на вездесущий вопрос "Кто виноват?", но и на важнейший вопрос "Что делать?".

Саймон Сингх , Эрдзард Эрнст

Домоводство / Научпоп / Документальное
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки