Читаем Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция полностью

Образования на – ица могли обозначать жен: царица, протопопица.

– ичк(а)

Хотя на – ичка заканчивается множество русских феминитивов: католичка, истеричка, большевичка, медичка, фронтовичка, алкоголичка, физичка и т. п., в большинстве случаев они образованы с помощью суффикса – ка от мужских коррелятов на – ик, заимствованных и исконных: большевик, медик, фронтовик, алкоголик и т. п. А вот меньшинство образовано с помощью возникшего в XIX веке суффикса – ичка.

Первое такое образование – педагогичка, употреблявшееся уже Достоевским. Так называли слушательниц и выпускниц Педагогических курсов и факультетов. Можно предположить, что на возникновение суффикса повлияла не только аналогия с феминитивами на – ичка, особенно медичка от медик (слушательница Высших женских медицинских курсов при Медико-хирургической академии в Петербурге). Возможно, педагогичка – это ещё и сокращение от педагогический, как впоследствии техничка от технический. В начале XX века употреблялось фребеличка – последовательница немецкого педагога Фрёбеля, сформулировавшего идеи дошкольного воспитания, образованное без посредства как мужского коррелята, так и прилагательного. Вскоре возникают астрономичка, географичка, биологичка, затем хирургичка, наконец, пейоративное психичка, в школьном жаргоне – русичка. Новое – мизантропичка.

Суффикс продуктивен в школьном жаргоне, например, экономичка – преподавательница экономики.

Коннотации как суффикса, так и финали – ичка в целом (включая комбинацию ик + ка) имеют определенный негативный оттенок. Она ассоциируется, во-первых, со словами, обозначающими больных теми или иными душевными заболеваниями: истерик – истеричка, алкоголик – алкоголичка, шизофреник – шизофреничка; во-вторых, со школьными феминитивами: математичка, физичка и т. п.; в-третьих, с неодушевленными на – ичка типа анатомичка, косметичка. Наконец, есть пренебрежительное певичка с уменьшительным – ка. Тем не менее есть и вполне нейтральные феминитивы на – ичка, как старые (католичка), так и новые (ролевичка).

– j(а)

Суффикс – jа регулярно сочетается с отглагольными основами на – ун: вещун – вещунья, колдун – колдунья, болтун – болтунья, драчун – драчунья, ворчун – ворчунья, бегун – бегунья и т. п. Диалектное вралья (ср. литературное враль) свидетельствует, что то же самое могло происходить при необходимости и с отглагольными основами на – ль. Когда все слова на – ун уже были осчастливлены, а новых не появлялось, суффикс – jа утратил продуктивность по уважительной причине. Собственно, как и сам суффикс – ун. Но оказалось, что оба суффикса живы, просто им долго было нечего делать. И вот работа нашлась: благодаря мему появилось новое отглагольное ждун. А следом уже рекламируют “набор стикеров “Ждун и ждунья”. То же можно сказать о новой паре насмешливых образований борцун и борцунья.

Таким образом, продуктивность суффикса – jа напрямую зависит от продуктивности суффикса – ун. Экспрессия – тоже. Поскольку – ун сейчас употребляется только как экспрессивный, насмешливый, феминитивы от него имеют такие же коннотации.

– к(а)

В допетровскую эпоху феминитивы на – ка в основном были этнонимами или близкими по смыслу названиями: бобылка, исполинка, иноземка, христианка, полонянка, мирянка. После возникновения потока заимствованных названий деятелей на – ист, – ант, – ат, – ер (ударный), – ном, – ик и т. п. суффикс становится высокопродуктивным для обслуживания основ этих типов: модистка, гувернантка, лауреатка, пансионерка, институтка, теософка, католичка, исчезнувшие философка, астрономка и т. п. – и сохраняет этот потенциал продуктивности: программистка, логистка, волонтёрка.

Кроме того, с помощью – ка образуются феминитивы от некоторых исконных основ:

– на – евик/-овик: большевик – большевичка, фронтовик – фронтовичка;

– на – ак: бедняк – беднячка, левак – левачка;

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека фонда «Эволюция»

Происхождение жизни. От туманности до клетки
Происхождение жизни. От туманности до клетки

Поражаясь красоте и многообразию окружающего мира, люди на протяжении веков гадали: как он появился? Каким образом сформировались планеты, на одной из которых зародилась жизнь? Почему земная жизнь основана на углероде и использует четыре типа звеньев в ДНК? Где во Вселенной стоит искать другие формы жизни, и чем они могут отличаться от нас? В этой книге собраны самые свежие ответы науки на эти вопросы. И хотя на переднем крае науки не всегда есть простые пути, автор честно постарался сделать все возможное, чтобы книга была понятна читателям, далеким от биологии. Он логично и четко формулирует свои идеи и с увлечением рассказывает о том, каким образом из космической пыли и метеоритов через горячие источники у подножия вулканов возникла живая клетка, чтобы заселить и преобразить всю планету.

Михаил Александрович Никитин

Научная литература
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием

"Ни кошелька, ни жизни" Саймона Сингха и Эдзарда Эрнста – правдивый, непредвзятый и увлекательный рассказ о нетрадиционной медицине. Основная часть книги посвящена четырем самым популярным ее направлениям – акупунктуре, гомеопатии, хиропрактике и траволечению, а в приложении кратко обсуждаются еще свыше тридцати. Авторы с самого начала разъясняют, что представляет собой научный подход и как с его помощью определяют истину, а затем, опираясь на результаты многочисленных научных исследований, страница за страницей приподнимают завесу тайны, скрывающую неутешительную правду о нетрадиционной медицине. Они разбираются, какие из ее методов действенны и безвредны, а какие бесполезны и опасны. Анализируя, почему во всем мире так широко распространены методы лечения, не доказавшие своей эффективности, они отвечают не только на вездесущий вопрос "Кто виноват?", но и на важнейший вопрос "Что делать?".

Саймон Сингх , Эрдзард Эрнст

Домоводство / Научпоп / Документальное
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки