Читаем Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция полностью

В большинстве слов, заканчивающихся на – истка, этот сегмент является не одним суффиксом, а последовательностью суффикса деятеля – ист и феминтивного – ка: пианист – пианистка, колумнист – колумнистка. Но некоторые феминитивы образованы именно с помощью – истка как единого суффикса. Во второй половине XIX века – стенографистка от стенограф и машинистка (феминитив без пары). С исторической точки зрения имеет смысл выделять этот суффикс в феминитивах, образованных раньше, чем мужской коррелят: суфражистка и феминистка (начало XX века). Кроме того, суффикс образовал несколько более поздних феминитивов от основ на – граф: картографистка и каллиграфистка. См. также новые единичные мизантропистка и мизогинистка. Сочетание ист + ка отличается отсутствием неформальных и любых других нежелательных коннотаций и однозначностью в силу однозначности суффикса – ист (у существительных).

Суффикс малопродуктивен и редок.

– их(а)

Сейчас высокопродуктивен только для новых названий самок животных (кенгуриха и т. п.). В прошлом образовывал просторечные/сниженные/неодобрительные наименования жен по мужу: вориха, дьячиха, купчиха, Кабаниха; эта функция устарела. Согласно исследованиям Юлии Азарх, феминитивная функция суффикса исходно возникла в северных диалектах старорусского языка в XV–XVI веках. Часто воспринимается как грубый, “деревенский”, пренебрежительный, а также суффикс жены, хотя с XVIII века образует и обозначения деятельниц: повариха, шутиха, франтиха, дворничиха, ткачиха, сторожиха, портниха, врачиха, спортивные термины пловчиха, гребчиха, борчиха; чувиха – девушка (арго). Сказочные персонажи: гномиха. Для названий людей малопродуктивен, используется по особым случаям, когда не подходят другие, высокопродуктивные суффиксы: короткие основы (шут, ткач, врач, гном), форма занята (дворница – хозяйка постоялого двора, сторожка – помещение). По мнению Розенталя, на неприятие такого образования, как врачиха, литературным языком могли повлиять ассоциации с названиями животных (зайчиха).

Суффикс ограниченно продуктивный.

– иц(а)

Старинный, некогда самый продуктивный феминитивный суффикс. Образовывал феминитивы:

1) параллельные мужским на – ец от глаголов, прилагательных, словосочетаний: богомолец – богомолица, жнец – жница, чернец – черница, черноризец – черноризица, стихотворец – стихотворица, миротворец – миротворица, продавец – продавица, живописец – живописица, сослуживец – сослуживица, любимец – любимица, счастливец – счастливица, однофамилец – однофамилица и т. п. Как показывает анализ современной речи, в том числе медийной и неформальной (при этом неидеологической), эта модель сохранила потенциал продуктивности, что проявляется в образовании окказионализмов или просто редких феминитивов от мужских коррелятов на – ец: очевидица, первопроходица, выходица и т. п. Такие формы имеются в словарях, но, возможно, в современной речи они создаются заново.

2) от основ на – ер, – арь: царица, докторица (в допетровское время – жена доктора, затем вытеснено феминитивом докторша, по-видимому, из нижненемецкого Doktorsche), золотарица, мастерица. Последнее по времени образование в этом ряду – фельдшерица в XIX веке.

3) раньше суффикс образовывал феминитивы и от некоторых других основ: пророчица от пророк – употреблено ещё в Мстиславовом Евангелии, древнем русском списке Евангелия-апракоса, написанном на рубеже XI–XII веков в Новгороде; бобылица – безземельная женщина (1600), от бобыль – человек, не имеющий своей земли; карлица от заимствованного карлик; еретица от заимствованного еретик (и то и другое – XVII век).

От сращения суффикса – ица с другими суффиксами произошли продуктивные феминитивные суффиксы – ница, – чица, – щица, ср. старое бездель-н-ый – бездель-н-ик – бездель-н-ица и непродуктивный старый суффикс – лица.

Таким образом, суффикс – ица сохранил продуктивность только для образования феминитивов, парных к имеющимся словам на – ец, типа очевидец – очевидица. И эта продуктивность не может быть высокой, потому что от большинства таких основ (богомолец, певец и т. п.) феминитивы уже имеются.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека фонда «Эволюция»

Происхождение жизни. От туманности до клетки
Происхождение жизни. От туманности до клетки

Поражаясь красоте и многообразию окружающего мира, люди на протяжении веков гадали: как он появился? Каким образом сформировались планеты, на одной из которых зародилась жизнь? Почему земная жизнь основана на углероде и использует четыре типа звеньев в ДНК? Где во Вселенной стоит искать другие формы жизни, и чем они могут отличаться от нас? В этой книге собраны самые свежие ответы науки на эти вопросы. И хотя на переднем крае науки не всегда есть простые пути, автор честно постарался сделать все возможное, чтобы книга была понятна читателям, далеким от биологии. Он логично и четко формулирует свои идеи и с увлечением рассказывает о том, каким образом из космической пыли и метеоритов через горячие источники у подножия вулканов возникла живая клетка, чтобы заселить и преобразить всю планету.

Михаил Александрович Никитин

Научная литература
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием
Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием

"Ни кошелька, ни жизни" Саймона Сингха и Эдзарда Эрнста – правдивый, непредвзятый и увлекательный рассказ о нетрадиционной медицине. Основная часть книги посвящена четырем самым популярным ее направлениям – акупунктуре, гомеопатии, хиропрактике и траволечению, а в приложении кратко обсуждаются еще свыше тридцати. Авторы с самого начала разъясняют, что представляет собой научный подход и как с его помощью определяют истину, а затем, опираясь на результаты многочисленных научных исследований, страница за страницей приподнимают завесу тайны, скрывающую неутешительную правду о нетрадиционной медицине. Они разбираются, какие из ее методов действенны и безвредны, а какие бесполезны и опасны. Анализируя, почему во всем мире так широко распространены методы лечения, не доказавшие своей эффективности, они отвечают не только на вездесущий вопрос "Кто виноват?", но и на важнейший вопрос "Что делать?".

Саймон Сингх , Эрдзард Эрнст

Домоводство / Научпоп / Документальное
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки