Как нож любит сердце (СИ)

— Я должен посоветовать вам найти другого психиатра, — с трудом произносит он, но это звучит абсолютно неубедительно.

Уилл фыркает, не сдержав иронический смешок.

— Бросьте. Я не хочу другого психиатра. Я вообще не хочу себе психиатра, но если уж нужно выбирать одного, то я предпочёл бы вас.

Его слова успокаивают самолюбие Ганнибала в наиболее приятной манере, несмотря на ситуацию, но он не может слишком долго размышлять на эту тему.

— Я повёл себя крайне непрофессионально. Я не могу больше с чистой совестью оставаться…

— Меня с трудом можно официально назвать пациентом. Давайте не тратить время на этикет, — Уилл начинает защищаться и даже становится раздражительным. Ганнибал по-своему вторгся в его жизнь, с таким трудом сумел завоевать доверие, а теперь собирается отдалиться от него. Неудивительно, что Уилл огрызается и свирепеет, словно маленькая злая собачонка. Он поднимается и начинает бесцельно расхаживать по кабинету Ганнибала, разворачивается к нему спиной и собирает в кулак все свои защитные механизмы, изо всех сил стараясь не смотреть на него.

— Этика очень важна, Уилл. Как вы можете быть уверены в том, что я останусь объективным?

Уилл может избегать его сколько угодно, но Ганнибал, в конце концов, хищник. Он тоже поднимается, обходит Уилла, нарочно держась на расстоянии, и без усилий снова оказывается ведущим в данной ситуации. Это напоминает танец — Ганнибал приближается на шаг, Уилл отступает, Ганнибал вновь оказывается в его поле зрения, а Уилл старается не смотреть на него. Ганнибал мог бы написать целую статью насчёт подобного поведения, объёмную и полную умных слов. Его это откровенно забавляет.

— Вы не настолько преданы служебной этике, не притворяйтесь.

Очень проницательно. Ганнибал может только улыбнуться в ответ.

— В любом случае, почему вы это сделали? Если это ставит под сомнение ваше объективное отношение ко мне, почему вы тогда меня поцеловали?

Здесь их танец прекращается. Уилл смотрит на него, стараясь пресечь попытки наладить зрительный контакт, а Ганнибал примирительно опускает взгляд, считая, что Уилл этого заслуживает.

— Я нахожу вас… очень привлекательным.

Он не до конца уверен, что готов пойти на этот риск. Он отчётливо осознаёт, что теперь это нависнет над его головой, но просто не может не сказать, ведь волей случая, лишь доля правды может помочь его лжи оставаться безукоризненной. Дюжина различных вариантов развития событий проносится в голове — и все они заканчиваются тем, что Уилл уходит из его кабинета, чтобы больше никогда не видеться, а это противоречит замыслам Ганнибала. Он бы куда больше наслаждался великолепным в своей жестокости приступом гнева.

— Мне не стоило так вести себя. Это было не только непрофессионально с моей стороны, но и крайне неэтично, и я должен извиниться. Мне стоило прекратить наши сеансы, ещё когда я осознал глубину своих чувств к вам.

Челюсть Уилла дрожит. Он выглядит так, словно не хочет быть там, где находится прямо сейчас, и Ганнибал вынужден признать — это неприятно, пускай и совсем немного. У Беделии будет трудный день, посвящённый этой теме.

— Почему вы позволили мне считать, что поцелуй был всего лишь галлюцинацией? — в голосе Уилла отчётливо звучит боль. Ганнибал вынужден остановить себя, чтобы не начать делать выводы.

— Если бы вы поняли обратное, это могло бы навредить как нашим профессиональным, так и личным отношениям, и их нельзя было бы восстановить. Ваша первоначальная вера в то, что этого не происходило, была для меня подходящей возможностью считать, что я не переступил границы и не так сильно отклонился от собственных правил. Боюсь, мои мотивы были невероятно эгоистичными, и, опять-таки, прошу прощения. Я совершил ошеломляющее количество ошибок за последнее время.

— Я не знал, что было настоящим, а что нет, и столько раз обдумывал — обдумывал всё. Вы хотя бы знаете, насколько это пугающе? Дать мне ещё одну причину считать себя сумасшедшим только для того, чтобы спасти собственную шкуру… очень жестоко с вашей стороны.

Что-то закипает под внешним хладнокровием Уилла, и Ганнибал хочет вытащить это наружу, просто чтобы узнать, как это выглядит. Он размышляет, есть ли у этого зубы.

— Вы бы чувствовали себя лучше, зная, что поцелуй был настоящим? — спрашивает он.

— Я не задумывался насчет поцелуя, — раздражённо произносит Уилл, как будто это должно быть очевидно. Он поднимает взгляд и наконец снова смотрит на Ганнибала. Это длится не дольше дозволенного, и Уилл вновь отворачивается. Ганнибал не знает, понимает ли Уилл, каким слабым он выглядит, делая это. Словно покорная зверушка, которая ложится на спину, подставляя живот. Ганнибал же принадлежит к тем существам, которые не станут реагировать адекватно на подставленные мягкие ткани.

— Вы не против поцелуев. Вы против моей лжи по этому поводу.

— Вы снова психоанализируете меня?

Он, на самом деле, пытается и дальше быть надёжным профессионалом для Уилла, но только сейчас осознаёт, что подобное поведение несколько неуместно.

— Да. Вы хотите, чтобы я прекратил?