Как перевоспитать герцога

– Действительно ли погода улучшилась с того дня, как королева вышла замуж или это плод моего воображения?

Что ей на это сказать? Что он не ведет дневник наблюдений за погодой или за королевой? И при этом, если верить мисс Лили, именно такие, лишенные какого-либо смысла, беседы и принято вести в приличном обществе.

– Мне трудно ответить на ваш вопрос, мисс Блейк.

Мисс Блейк улыбнулась ему с самой искренней благодарностью, чем поставила Маркуса в тупик. Похоже, он случайно попал в яблочко. Если все юные леди из приличного общества только так и способны общаться с лицом противоположного пола, то придется ему искать глухонемую жену. Лучше уж никак, чем так. Но нужна ли Роуз глухонемая мачеха? Возможно, он просто чего-то недопонимает. Как бы там ни было, сдаваться пока рано.

Ему нужна жена. Жена, которая будет учить его дочь премудростям светской беседы о погоде и обо всем прочем, что не входило в его, Маркуса, образовательную программу. Допустим, какое-то время Роуз может обойтись и без материнских наставлений, тем более что у нее имеется самая лучшая на свете гувернантка. Но гувернантка не сможет вывести Роуз в свет; у гувернантки нет нужных связей. Как ни печально, он не может затягивать с выбором супруги. Потому что чем раньше он подготовит общество к необходимости принять его побочную дочь как родную, тем лучше для Роуз. И когда девочка растет в полной семье, о том, что его супруга не родная мать его ребенку, легко забыть.

Итак, выйти на охоту все равно придется. Но перед выходом надо хорошенько подготовиться. Так что ему мешает начать практиковаться в светском общении прямо сейчас? Маркус решил взять быка за рога.

– Скажите мне, мисс Блейк, где вы успели побывать с тех пор, как приехали в Лондон?

По авторитетному мнению мисс Лили, о светских раутах можно говорить без опаски.

Главное в искусстве светской беседы – это не умереть от скуки – по его, Маркуса, авторитетному мнению.

– Где я только не побывала! И везде было чудно, чудно! – восторженно трещала мисс Блейк. – Я очень люблю танцевать, хотя разговаривать я тоже люблю. Мне трудно решить, что мне нравится больше.

Маркус кивнул с умным видом, словно услышал нечто для себя ценное. Он видел, как Смитфилд наклонился и что-то шепнул Лили на ухо, и когда она улыбнулась в ответ, Маркусу захотелось отправить своего нового лучшего друга в нокаут.

Но идти на поводу у своих желаний Маркус не мог. Во-первых, руки его были заняты: в правой он держал ложку, которой ел суп, а в левой – бокал с вином. Во-вторых, было бы невежливо набрасываться на своего нового лучшего друга с кулаками лишь потому, что тому улыбнулась некая леди.

– Ваша светлость, – своим обращением мистер Портер очень кстати отвлек Маркуса как от остывающего супа, так и от теплых улыбок гувернантки, адресованных, увы, не ему, а Смитфилду, – могу я поинтересоваться, что вы думаете по поводу Акта о трубочистах?

Маркус уже открыл рот, собираясь высказаться, но догадался прежде взглянуть на Лили в надежде на подсказку, и та незаметно покачала головой. Все правильно. В приличном обществе не принято говорить о политике, разве что…

– Я думаю, что заставлять детей работать в таких условиях – гадко и подло. И вообще, заставлять детей работать – омерзительно.

Маркус видел, что огорчил Лили, проигнорировав ее подсказку. Но если в приличном обществе нельзя высказывать свое мнение по таким действительно важным, острым и животрепещущим вопросам, то зачем оно ему, это приличное общество? К тому же разве не она – его гувернантка, – через раз называя его «вашей светлостью», настойчиво напоминает ему о том, что он – герцог, обладатель самого высокого дворянского титула после короля и королевы. А герцог, как известно, вправе безбоязненно высказывать свое мнение по любому вопросу, потому что его мнение – самое правильное уже в силу того, что он – герцог.

Рассуждения Маркуса содержали неустранимое внутреннее противоречие, и если бы у него была возможность, он бы непременно поделился с мисс Лили своими соображениями. Она бы оценила оксюморон и улыбнулась.

Но шутки в сторону: узаконенная эксплуатация детского труда аморальна, и он, Маркус, будучи герцогом, мог бы своим выступлением в палате лордов побудить прочих пэров королевства запретить подобную практику, приняв соответствующую поправку к Закону о труде. Все лучше, чем дремать во время заседаний, как это делал Маркус, когда изредка туда заглядывал.