Как перевоспитать хулигана

Странный он. Неоднозначный и какой-то… нет, не скользкий. Скорее хитровыделанный. Сложно раскусить. Вроде среднего достатка, квартирка в таком себе районе, даже коврик у входа старый и потасканный, зато откуда-то такие связи.

Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Несмотря на то, что крохотным кусочком своей жизни он со мной поделился, я по-прежнему не понимаю и не знаю его. Но как мотылёк лечу в самое пекло.

Так. Надо собраться с духом и сделать то, зачем пришла. Считаю до пяти, и, зажмурившись, вжимаю палец в истёртую пластину. Ждать приходится недолго.

Слышу, как с той стороны звякают ключами, почти не сомневаясь, что откроет мне именно он. Видела внизу мотоцикл.

Да. Открывает Руслан, но я как-то моментально начинаю жалеть, что припёрлась без приглашения. Потому что меня прям явно не рады видеть. Лицо уставшее, на обычно идеально выбритом лице красуется лёгкая щетина, волосы убраны в небрежный пучок, в руке гаечный ключ, а широкие плечи не скрывает домашняя борцовка, как и татуировку.

Впервые вижу забитый рукав целиком: горящая свеча на чёрном фоне, в дыму которого плавает жутковато выглядящий череп. Ммм, криповенько.

— Привет, — понимая, что со мной здороваться не торопятся, первой решаю начать диалог.

— Привет. Если честно, ты не очень вовремя.

Мило.

— Ты не переживай, я только отдать. Деканат до тебя не смог дозвониться, — деланно равнодушно киваю, протягивая Руслану папку и лезу в рюкзак. — И это ещё. Я не сейф, месяц с ними таскаться, пусть они тебе и не нужны, — впихиваю ему заодно и зачётку со студаком. — Более не отвлекаю. Пока.

Хочу поскорее удрать, проклиная себя за глупость, но меня перехватывают за запястье.

— Обиделась?

— Что ты, всё прекрасно. Я услышала именно то, что хочет услышать каждая девушка после недели игнора, — язвлю ненамеренно, больше от обиды. Я не отрицаю, что заявиться без приглашения было плохой затеей, но ведь можно быть хоть чуточку корректней?

— Я хотел написать. Правда.

— Но не написал.

— Не написал.

— На том и порешим. Всего хорошего, — предпринимаю повторную попытку дать дёру, но снова оказываюсь пойманной.

— Да стой ты.

— Я же не вовремя.

— Не вовремя, но не уходи. Просто… — Рымарь заминается, раздосадовано почёсывая гаечным ключом лоб. — Мать в очередном в запое, а это тот ещё концерт без цензуры.

Оу.

— Пока вроде всё тихо, — реально тихо, в глубине квартиры ни шороха.

— Потому что она спит.

— А ты играешь в сантехника?

Про инструмент явно забыли, потому что смотрят на него озадаченно. Словно только заметили.

— А, ну да. Там… трубу прорвало.

— Помощь нужна?

— Тряпкой поелозить? Нет. Сам справлюсь.

— Как скажешь, — третья попытка свалить так же не увенчивается успехом. — Слушай, — сдаюсь я. — Давай без этого. Я без претензий и надоедать не собираюсь, честно.

— Я сейчас сутками привязанный, максимум до магаза за сигаретами сгонцать могу. Ни приехать, ни позвать куда-то. Поэтому не писал.

Ого. Это он что… оправдывается? Нелепо, конечно, но всё же. Сам. Его ведь никто не просит.

— А банальное «привет, как дела» уже не котируется? — не могу удержаться от сарказма. — Или там: «как собака поживает, ты её не сдала на скотобойню?» На крайний случай существует неубиваемая классика: «спокойной ночи». Не?

— Это… не совсем мой профиль.

— А, ну да. Недостаточно мужественно.

— Да при чём здесь это? Просто не привык. Если пишу, то чтоб по делу было.

Супер. А то что раньше он мне наяривал ерунду всякую, доставая, это тоже по делу было? В целях вывести из себя? Л-логика.

— А девочки вот любят, когда на них не забивают, — назидательно замечаю. — Удивишься, но одно короткое: «привет, я соскучился» ценней любых подарков. Это тебе так, на будущее.

— Я запомню.

— Запомни.

— Если тебя это так задевало, что ж сама-то не написала ни разу, м?

Не писала. Зато, как полная дура, сорвалась и приехала.

— Я могу идти? — отвечаю вопросом на вопрос, давая понять, что объясняться не собираюсь.

— А зайти не хочешь?

— Зачем? Ты сам этого не хочешь.

— Хочу. Но не хочу, чтоб при таких обстоятельствах.

— Тогда зачем приглашать?

— Ты ведь уже здесь.

Великолепно.

— Нет. Давай-ка без одолжений.

— Пятнашка, хватит коверкать каждое моё слово, — теряя терпение, Руслан, мало церемонясь, затаскивает меня в нутро сталинки. Почти похищение.

— У тебя же мама…

— Говорю, она спит. Пара часов тишины есть. На бардак не обращай внимания. Не до уборки было, — я слышу в его голосе… смущение? Да ладно? Он знает, что это такое?

Тихонько разуваюсь, пока Рымарь прикрывает дверь смежной комнаты и послушно прохожу за ним на кухню. Ну да, небольшой беспорядок. На столе из ящика вывалены инструменты. В мойке высится гора грязной посуды, складирующаяся явно не первые сутки. На плите давно покрылись жирной корочкой утопленные в бульоне пельмени, а под окном выстроилась батарея из пустых бутылок, на которую поспешно накидывают полотенце.

Будто она от этого меньше заметна становится, но в целом — приемлемо. Обои не отваливаются, плесень не прорастает, пауки с паутины встречать не спускаются.