Как перевоспитать хулигана

— Что, правда? — очень хотелось бы продолжить протаптывать тропинку «пойманного коннекта», но далматинец, вскинув ухо, без предупреждения срывается к калитке. Через несколько секунд мы и сами уже слышим тарахтящий автомобильный двигатель, хлопанье дверцами и мальчишеский ор.

— Систер вернулась, — Василиса резво спружинивает с лавочки и спешит навстречу к родственнице, прихрамывая.

— Это что за четвероногая прелесть? — слышу голос Ксении, а следом и визжащую радость близнецов при виде собакена.

— Ммм… — слышу и смущённую Пятнашку. — Типа, подарок. Мне.

— А золотые украшения больше не в моде? Серёжки так-то практичнее. Или нет?

А, Русик? — кличут меня, хоть за кустами и поликарбонатовой панелью не видят.

Спалили. Это мне чё, тоже надо выйти? Дебильные манеры.

— Мои феромоны ни с чем не спутать? — вместо привета отвешиваю ей, умудряющуюся держать и плюшевую игрушку, и малявку одновременно. Причём игрушка раза в три больше ребёнка. Как понимаю, хата у них резиновая.

— Скорее твоего железного друга.

А, ну да. Он же припаркован за забором. Забыл.

— Вы ограбили детский мир? — Пятнашка, поймавшая едва не убежавшего за ворота щенка, тем временем, с сомнением поглядывает на покупки, которые прёт на себе… Виталик вроде, да?

— Я бы убил тех, кто придумал ставить киоски с сувениркой на каждом шагу в парке аттракционов, — бормочет тот, ногой пытаясь прикрыть калитку.

— Оставь. Я всё равно уже поехал, — торможу его.

— А как же на чай напроситься? — ехидно улыбается сестрица Василисы. Та ещё лиса.

— И чая выпил, и поел. Все условности соблюдены, но дела никто не отменял.

Враньё. Никуда мне не надо, но оставаться уже бессмысленно, а шумных посиделок хватило ещё в прошлый заход. Не говорю, что это плохо, но на данном этапе они лишние. Возможность побыть хоть немного тет-а-тет с Бельичевской только это доказала.

Да и меня никто особо не держит, спокойно отчаливая всей оравой в дом. У них сейчас начнутся привычные предотбойные хлопоты, зачем им посторонний? Так что, любезно распрощавшись, реально иду к «железному другу». В сопровождении Пятнашки и вырывающегося в её руках пёселя.

— В следующий раз продолжим на чём остановились, — не спрашиваю, констатирую факт, застёгивая куртку до горла.

— Уже планируется следующий раз?

— Мне показалось, мы вроде поймали волну.

— Может быть.

— И это значит, что…. — многозначительно уточняю.

— Это значит, посмотрим.

Ну, такая позиция точно лучше прежней с «отвали, достал». Можно с уверенностью заявить, что процесс сдвинулся с мёртвой точки.

— Посмотри. И сообщи мне. Буду ждать, — склоняюсь к ней, на физическом уровне ощущая как она снова напряглась, но вместо того, чтобы сделать то, что «хочу»… делаю то, что «положено» — легонько целую её в пылающую щеку. Волнуется, рыжуля. — Пока.

— Пока… — слышу приглушённо из-за надетого шлема, седлаю скакуна и, оповестив соседей рёвом мотора о своём присутствии, уезжаю. Торможу за поворотом, выкуривая-таки необходимую мне дозу яда, после чего уже не петляя, прямым курсом чешу домой.

Где меня, как оказывается, давно поджидают.

— Русечка, дорогой, — встречает меня на пороге мать, нервно грызя ногти. — Тут к тебе пришли.

— Вручить медаль за отвагу?

Из комнаты в коридор вытекают двое дядечек в погонах.

— Хотим попросить вас проследовать за нами.

Супер. Надеюсь, опять в обезьянник не затолкнут. Впечатлений хватило с прошлого раза.

Глава 11. Бригаду уборщиц вызывали?

Василиса

— Васёк, пятый и девятый уже заждались, — вырывают меня из бессмысленного созерцания диалогового окна ватцап. Новых сообщений нет.

— А, да. Бегу, — спохватываюсь, вспомнив, что я вообще-то здесь не для того, чтобы красиво стоять.

Лизон, перевалившись через стойку, бесцеремонно палит подсвечивающий экран.

— Ты какая-то не такая. Всё нормально?

— Конечно, — поспешно убираю телефон.

— И это никак не связано с волосатиком, что почему-то больше не появляется у нас? — хитро уточняют.

Да если бы только в закусочной не появлялся. Руслан больше недели опять в универ не ходит. Что заставляет и злиться, и раздражаться, и… переживать.

— Так-то он и не обязан, — резонно замечаю, попутно напоминая об этой «незначительной» детали и себе самой. — Он здесь не работает.

— Зато работаешь ты, — назидательно изрекают, играя мимикой не хуже актрис немого кино.

Тоже аргумент. Пусть и шаткий. Я бы сказала, рассыпающийся на части.

— Что ты хочешь услышать? — только и могу пожать плечами. — Сама мало что понимаю.

— Звонила ему?

— Нет, конечно.

И не писала, несмотря на то что руки, капец, чешутся. Но пока держусь.

— И что мешает? Гордость?

Да какая гордость. Нежелание навязываться скорее. Молчит, значит, вероятно, занят. Или же не желает общаться. И в том, и в том случае мою инициативу вряд ли оценят.

— Мне надо работать, — не найдя что ответить, прикрываюсь железной отмазкой и мчу на кухню, где уже стынут паста «По-кайенски» и свиные рёбрышки.

Нет. Смена однозначно идёт наперекосяк. Время словно резиновое, настроения нет, а мысли работают совсем не в том направлении, в какое пытаешься их направить.