Как перевоспитать хулигана

Василиса послушно приподнимает корпус, помогая беспрепятственно стянуть остатки одежды, но сама же неловко сдвигает колени, пряча наготу. Мягко раздвигаю их обратно, пристраиваясь посередине с очевидным намерением, на что меня испуганно хватают за плечи, тормозя.

— Не надо.

— Почему?

— Просто не надо.

Возвращаюсь к ней, обнимая за стыдливо пылающее личико.

— Не хочешь или стесняешься? — молчит, но ответ читается и так. — Доверься мне.

Тебе понравится, обещаю.

С промедлением, но получаю слабый кивок. Поощряю его ненасытным поцелуем и, стянув с себя футболку, спускаюсь обратно вниз, попутно окончательно снимая болтающийся на тонкой талии бесполезный лифчик.

Я тоже ко всем подряд не лезу между ног, но в её первый раз хочу, чтобы она запомнила не только боль, которая неизбежна с непривычки. Пусть сразу узнает, что у медали две стороны. Плюс, мне льстит идея быть для неё первым во всём. Потому что очевидно, что Пятнашка ни с кем не позволяла себе даже банального петтинга.

Неприкосновенная по всем фронтам. И только моя.

Отвечаю, возбуждающе её неопытной робости может быть только стремительность, с которой та тает. Если первые секунды приходится сдерживать порывы сжаться и отстраниться, то дальше девочка входит в раж. Обхватывает меня ногами, впивается острыми ноготками в плечи, а стонет так, что я сам рискую кончить толком не начав.

Она охренительна. Настолько, что едва довожу дело до конца, заставляя изящную фигурку эротично извиваться и задыхаться. Следует дать ей прийти в себя, но я-то уже сам на грани. Больше не могу тянуть.

Где, где они были? Млять, лечу со скоростью метеора в коридор, торопливо вытряхивая внутренние карманы валяющейся на полу косухи. Нашёл две резинки: для волос и одинокий презерватив, но больше и не надо. Ей для начала и этого достаточно.

Запрыгиваю обратно на скрипящий диван, непозволительно мало внимания уделяя тому, как сексуально она лежит среди скомканного одеяла. Не до этого, вот правда. Трубы горят хуже, чем у забулдыг.

— Готова? — нависаю над ней, зажимая серебристый пакетик губами и завязывая на затылке небрежный пучок. — Если нет, ещё есть возможность… Ха. Ладно, кого я обманываю? Возможности нет. Если передумала, придётся привязать меня к батарее и облить ледяной водой. Иначе я всё равно тебя трахну, даже против воли.

Зарабатываю на открытую угрозу… смех. Смеётся. Меня сейчас пополам разорвёт, так сильно я её хочу, а она смеётся и… призывно раздвигает ноги. Вот тебе и стесняшка. И где недавнее смущение? Стремительный процесс её раскрепощения меня несказанно радует, и я бы непременно подискутировал на эту тему, но некогда.

Позже.

Пятнашка заворожённо наблюдает за тем, как я вскрываю презерватив и стягиваю спортивки. Этот блеск в глазах… как палец на курок. Выстрел на поражение. В сердце, в голову и в подрагивающий от нетерпения стояк. Подавив порыв войти в Василису с разгона, заставляю себя делать всё предельно медленно. С повышенной осторожностью, но даже это доставляет ей дискомфорт. Однако она стойко держится.

— Расслабься. Дальше легче, — отвлекаю болезненные спазмы поцелуями и ласками, неспешно продвигаясь в неё дальше, давая распробовать новые ощущения.

Да и сам изучаю её, получая чистейшее наслаждение от того, что могу обладать ею не только во снах, но и в реальности. Моя. Всецело.

Процесс привыкания происходит до приятного стремительно. Ритмичные толчки становятся чаще, объятия жарче, а воздух гуще и одурманивающей. Пятнашка дышит рвано и часто, вцепившись в мою спину как в спасительный якорь и ловит ритм, двигаясь бёдрами в такт. Целует куда дотягивается, заставляя меня самого стонать ей в шею, вдыхая хмельной запах пота и секса с привкусом хвои.

Впившиеся в плечо зубки и выгнувшая спинка, когда я в очередной раз оказываюсь в ней полностью, становятся сигналом, подгоняющим финал. Кончаю, но отпускать её не спешу. Так и лежим, слившись в одно целое и переводя дух. Она обнимает меня, играя с выбившимися из моего пучка прядями, я поглаживаю её по аппетитной попке, рисуя собственнические узоры.

Первый раз есть первый раз. С ним сложно получить всё и сразу, но моя харя готова треснуть от самодовольства. Не знаю как Василиса, а я получил больше, чем смел надеяться. Я получил её. И если она позволит, мы ещё раскроем весь её потенциал. Постепенно. Шаг за шагом. Вместе.

* * *

Развалившись на кровати, отстукиваю по клавиатуре ноута сообщение заказчику, когда слышу позади вернувшуюся Василису. Жду, что сейчас начнут кривить носик и фыркать, что от меня разит пепельницей, но нет. Молчит. Просто обнимает сзади.

Балдёж.

— Душ работает исправно? — откладываю технику, нашаривая её кисть и крепко сжимая. В ходатайстве о прошении «пойти в ванную вместе» мне было отказано, а я не настаивал, благородно оставляя за ней возможность сохранить за собой границы личного пространства. Те, что остались, ведь большую часть я в наглую прикарманил себе.

— Да. А вот в треснутое зеркало смотреться неуютно.

— Скоро заменю, — изворачиваюсь, подтягивая её к себе и усаживая верхом.