Как Петербург научился себя изучать

Учитывая репутацию Анциферова как краеведа, не мешает изучить его работу в Центральном бюро. Привел ли его переход на новую должность после закрытия Экскурсионного института в 1924 году к существенным изменениям в изучении города? По большей части ответ, по-видимому, будет отрицательный. Почти все книги и статьи по методологии, опубликованные Анциферовым во второй половине 1920-х годов, представляли собой уточнения основных принципов урбанизма (градоведения), которые впервые были изложены в классической статье Гревса «Монументальный город и исторические экскурсии». В самой известной из подобных работ «Пути изучения города как социального организма» Анциферов повторил идею о том, что каждый городской центр – это своего рода коллективное живое существо. Его можно подвергнуть анализу с точки зрения общей анатомии (ядра, артерий, площадей и улиц), физиологии (транспорта, торговли, промышленности, медицины и других функций) и психологии или души [Анциферов 1926а]. Несмотря на то что эта книга примечательна наглядностью и скрупулезностью своих объяснений, она мало что предлагала в плане новых идей. Другой проект того же периода, трехтомник «Книга о городе», представлял собой богатую подборку известных литературных цитат о городах мира. Серия, задумывавшаяся, в частности, в качестве учебного пособия для преподавателей обществознания в средней школе, была составлена Анциферовым и его первой женой Татьяной [Анциферов, Анциферова 1926а; Анциферов, Анциферова 1926б; Анциферов, Анциферова 1927]. Помимо этих масштабных публикаций, Анциферов продолжал работать журналистом, регулярно публикуя в краеведческой прессе рецензии на книги и тематические статьи. Он занимал должность в Экскурсионно-информационном бюро ЦБК, представлял Центральное бюро на областных конференциях и собирал статистические данные о росте и деятельности движения[281].

Один аспект работы Анциферова в конце 1920-х годов все же заслуживает основательного независимого рассмотрения: роль, которую он сыграл в появлении литературного краеведения. Эта форма местных исследований, ставшая темой следующей главы, важна в контексте данной книги по двум причинам. Во-первых, история развития литературного краеведения точно отражает историю краеведения в целом. Выделенное как отдельное направление исследований и активно продвигавшееся сотрудниками Центрального бюро в середине 1920-х годов, литературное краеведение с самого начала представляло собой смесь ранее существовавших методов и традиций. Его ранняя история является наглядным примером того, как постепенно приобретавший все больше значений термин «краеведение» объединил различные и часто кажущиеся несовместимыми программы, группы и методы, позволив им наконец восприниматься как части единого научного направления. Кроме того, ряд произведений, традиционно относимых к подлинной классике литературного краеведения, в том числе, очевидно, «Душа Петербурга» Анциферова, сегодня занимают в русской культуре особенно важное место. Роскошно оформленные, прекрасно написанные и амбициозные, они предлагают отличную иллюстрацию того, к каким высотам стремится краеведение, и самим фактом своего существования помогают объяснить, каким образом эта дисциплинарная традиция, несмотря на ее исторические ассоциации с волонтерством и любительством, за последние полвека неоднократно пересекалась с более развитыми академическими областями и влияла на них.

Глава 7 Литературное краеведение