Как Петербург научился себя изучать

Самой значительной и авторитетной фигурой в изучении Петербурга начала XX века, за исключением, возможно, Бенуа, наверняка можно назвать Николая Павловича Анциферова. В 1920-е годы Анциферов создал серию литературных описаний российской столицы, в том числе «Петербург Достоевского» и «Быль и миф Петербурга»[137]. Эти книги, которыми восхищались после их появления, не переиздавались в Советском Союзе до периода гласности. Едва появившись, они быстро стали библиографической редкостью, за ними охотились как профессиональные ученые, так и обычные российские читатели. Новые издания работ Анциферова вышли в Ленинграде и Москве после снятия цензурных ограничений в начале 1990-х годов[138]. Практически сразу его написанные за семьдесят лет до того книги о городе стали настоящими бестселлерами.

В замечательных сочинениях Анциферова о Санкт-Петербурге и связанных с городом литературных произведениях сочетаются длинные лирические описания городских пейзажей, обширные поэтические цитаты и философские дискуссии о природе искусства. Сегодня они пользуются в России огромной популярностью и обсуждаются в телевизионных программах, в газетных статьях и в средней школе. Их влияние распространилось далеко за пределы академических кругов и, с точки зрения западных наблюдателей, похоже, выходит за рамки установленных дисциплинарных границ. Россияне ссылаются на Анциферова, когда говорят о местной истории, литературе, искусстве и архитектуре, происхождении и структуре городов, теории культуры и даже иногда философии. На Западе, где книги Анциферова по большей части известны только профессорам русской литературы, они обычно воспринимаются как узкоспециализированные работы; к ним относятся как к научным исследованиям конкретных литературных вопросов и текстов. Сами его работы, однако, противоречат этой классификации. По признанию даже страстных поклонников Анциферова, его публикации о северной столице России, хотя и содержат много замечательных элементов текстологического анализа, не вполне соответствуют нормам академического литературного исследования[139]. Автор в своих книгах не всегда придает фактической точности первостепенное значение, он часто выходит за рамки литературоведения. Иногда кажется, что Анциферов в не меньшей степени заботится о том, чтобы помочь читателям достичь эмоционального катарсиса, чем ясно осознать текст.

Чтобы понять структуру и предназначение книг Анциферова, их непреходящую популярность и роль, которую они играют в современной российской культуре, необходимо вернуться в начало XX века, чтобы рассмотреть возникновение и историю российского экскурсионного движения. В некоторых отношениях, возможно, важнейшим интеллектуальным и социальным направлением деятельности, которое в конечном итоге оказалось включено в формирующуюся дисциплину краеведения, стал экскурсионный проект, впервые появившийся в России как кампания за педагогическую реформу. В начале века преподаватели ведущих экспериментальных учебных заведений, в том числе знаменитого петербургского Тенишевского училища, начали использовать тщательно подготовленные поездки и экскурсии в качестве средства оживления учебной программы. Они рассказывали об этом в популярных журналах для учителей, продвигая то, что они назвали экскурсионным методом, в качестве практичного подхода на всех уровнях образовательной системы и применительно к каждой академической дисциплине. Одобренный после Октябрьской революции основными фракциями в Наркомпросе, в 1920-х годах экскурсионный метод привел к возникновению академических исследовательских институтов, систематических программ по изучению местности, популярной традиции общедоступных лекций и новой формы путеводителя. В Петроградском экскурсионном институте и других центрах методических инноваций исследователи разрабатывали тексты, чаще всего называемые экскурсиями, которые предназначались для помощи учителям и работникам культуры в планировании и проведении образовательных туров. Большинство известных изображений литературного Петербурга Анциферовым соответствуют условностям этой описательной формы.