Как поймать монстра. Круг первый

– Даже представить себе не могу, – тускло ответил Блайт. Врал, конечно же, но Кэл спустил ему это с рук и, за каким-то делом подобрав с земли палку, все равно продолжил:

– Они подманивают людей криками о помощи, изображая красивых женщин, – а они красивые, почти всегда, – тонущих в воде. Несчастные бросаются им на помощь, а заканчивают жизнь под водой, куда эта тварь их затаскивает и душит. Налуса фалайя относятся к роду вампиров. – Кэл начал чертить палкой по влажной земле, не особо отдавая себе отчет. – Они питаются кровью, так что жертва никогда не погибает быстро. Затаскивают добычу в укромное место – а болота огромные, там много укромных мест – и медленно выпивают из нее кровь. Иногда процесс растягивается на несколько дней. Главное, чтобы жертва всегда была в сознании, когда налуса фалайя будет пить, – кровь мертвого или спящего человека ей не подходит. Представляешь, каково это? – Кэл поднял взгляд на Блайта. – Часами мучиться в тишине безлюдных болот, пока чудовище тебя поедает? Ты то и дело соскальзываешь в воду, наглатываешься тины и ила, зовешь на помощь. А когда у тебя не остается сил, а в твоем организме – достаточно крови, чтобы насытить тварь, тебя топят. – Он вернулся к рисованию по земле. – Мало кто знает, что на дне болот Манчака находятся огромные кладбища.

– Так мистер Доу… – Блайт, кажется, смутился: – Он… вот это существо?

– Налуса фалайя бывают только женского пола, – покачал головой Кэл. – Иногда они используют пойманных мужчин для соития – довольно мерзкий процесс, учитывая, что вместо ног у них змеиный хвост, просто не спрашивай, – и репродукции. Так заложено, что у них всегда рождаются женские особи. Это что-то генетическое: женские – доминантные – гены чудовища вытесняют человеческие, так что на выходе мы получаем еще одну монструозную девчулю.

Влажная после дождя земля охотно поддавалась, оставляя после себя четкие линии. Чертил Кэл машинально, просто чтобы занять руки.

– Но иногда, видимо, бывают сбои. Мутации.

И тогда происходит это.

– Сайлас родился мальчиком. И вместо того, чтобы стать еще одной налуса фалайя, он получил две ноги и человеческие гены. Неполноценный монстр, неполноценный человек.

Серединка-наполовинку. Полукровка.

Тук! Тук! Тук!

– Ты должна увести нас отсюда. Живо!

Он был сбивчив и тороплив. Он был напуган. Взгляд Джеммы прирос к двери, из-за которой раздавался стук. Что бы за ней ни было, оно пугало Купера – его страх поднялся внутри нее и, достигнув груди, стиснул сердце – и заставляло его руку до боли сжимать запястье Джеммы. Он ощущал, как горит ее рука под его хваткой; она чувствовала, как ноют его пальцы на ее руке.

– Я не знаю как, – выдохнула Джемма, – я…

Тук! Тук! Тук!

С кровати раздался смешливый шепот:

– Очень, очень зря, Тедди…

Куперу он больше не принадлежал. Смех в этом голосе холодными пальцами прошелся по затылку Джеммы, проник под воротник, глубже – под ребра, обхватил ее изнутри, породив дрожь страха. Он был прямо у нее за спиной.

– Зря-зря-зря-зрязрязрязря…

В этом смехе не было ничего. Ни веселья, ни злобы, ни Времени, ни Пространства, ни огней Белтайна, ни отблеска человеческого…

Купер не дал ей повернуть голову: он обхватил ее лицо руками, заставляя смотреть только на себя. Он был так близко, что Джемма могла заметить темные прожилки в его светлых, как стекло, глазах и свое отражение. Если бы она отклонила голову, то могла бы увидеть кровать и того, кто на ней лежал. То, что на ней лежало. То, что приходило с зимой, черное, красное, ледяное; то, что освобождалось с ударами молота по двери; то, что пожирало первенцев и платило золотом; то, что…

– Не слушай его! – приказал Купер, хотя страх в нем уже поднялся выше, к самому горлу. – Слушай меня! Ты уже делала это! В прошлый раз, в больнице! – Его слова ворвались в ее испуганный разум. – Ты должна вернуть нас в поместье. Это единственное безопасное место. Давай, Роген!

Джемма послушно закрыла глаза. Фогарти-Мэнор. Вечная ночь. Треск огня. Скрип половиц… Сосредоточься…

Дверь затряслась. Стоя с закрытыми глазами, Джемма слышала, как кто-то рвется изнутри, пытаясь попасть в комнату. В нос полез запах дыма, обдирая горло.

Фогарти-Мэнор. Вечная ночь. Треск костра… Джемма силилась услышать хоть что-то, оказаться в заброшенном холле, представить себя там, но ничего не получалось. Тот, кто стоял по ту сторону двери и бился внутрь, не давал ей этого сделать. Даже когда она почти ухватила ощущение темноты вокруг, та ускользнула, прогоняемая громким беспорядочным стуком.

Этого не хватит, чтобы выбраться.

В руку что-то легло. Джемма почувствовала каменную тяжесть в ладони, холодную и весомую. Неотвратимую.

Там, за чернотой век, пламя поднималось все выше и выше, пока не касалось потолка. Чувство вины лизало голубые стены огненными языками. Время снова удлинялось. Зима наступала. Кто-то занес молот.