Как поймать монстра. Круг первый

Джемма развернулась и чуть не столкнулась нос к носу с Купером. Его лицо отозвалось внутри как нечто знакомое, нечто – почти – долгожданное.

Джемма проморгалась, и, когда свет от вечного костра в холле Махоуни-Мэнор перестал слепить, оказалось, что это знакомое и долгожданное лицо было полно злости.

– Это должно было быть твоим воспоминанием! Не моим.

О, да иди ты к черту. Как будто она могла это контролировать.

– Держись своего сознания, Роген! Оставайся внутри своей собственной головы.

У этого парня не в порядке с нервами. Не то чтобы Джемма думала об этом впервые; просто срывы со сдержанных, вежливых интонаций на эмоциональные выкрики уже порядком ее достали. Купер – ее достал. Нужно спасти этого пацана и надрать ему зад, чтобы Купер больше не доставлял ей проблем.

– И не лезть в твою? – хмыкнула Джемма. – Как мило. Я думала, у нас теперь все общее.

Купер раздраженно прошел мимо нее и костра, в тень, которая никогда не уходила из этого холла, и уставился в окно между заколоченных досок. Конечно, ничего там не было – только туман. За пределами комнаты мира вообще не существовало, и они оба это знали.

Он просто пытался успокоиться, чтобы она снова не залезла ему в голову.

Не нашла его секреты.

Джемма ничего не сказала, только повернулась к костру – и ее лицо опалило жаром. Лишь прикрывшись от него рукой, Джемма заметила, что рядом с дырой в полу, где было устроено кострище, валяется что-то белое. Прямоугольное. Сложенный лист бумаги?

Она подошла ближе, чувствуя, как в куртке и свитере становится жарко.

Это был не лист бумаги, а перевернутая лицом вниз фотография. На обороте виднелась дата, но Джемма даже не вглядывалась: она отлично знала этот почерк. И знала, что там, на той стороне листа.

Прежде чем наклониться, она пнула фото мыском кроссовка и досадливо пробормотала:

– А может, я ненавижу собственную голову.

Джемма многое сделала для того, чтобы больше никогда не возвращаться к этой фотографии. Конечно же, ничего удивительного, что здесь, в собственной голове, Джемму ждала именно она.

– Сейчас вам нужно сосредоточиться на том, чтобы найти путь вниз, – наконец перестал изображать изваяния Купер и повернулся к ней. – Роген, пожалуйста. Это единственное, чем я могу вам…

– Слушай, – перебила его Джемма, рассматривая фото. – Это ведь вроде как… Осознанный сон? Типа того? Я слышала, что в таких снах можно управлять реальностью. Прикольно. Это правда работает?

– Хватит нести чепуху. – Теперь Джемма знала, что, когда голос Купера звучит так, он раздраженно морщится. – К чему вы это?

– Ну, то есть, если я сделаю так… – Она перевернула фото и демонстративно потрясла в воздухе, как фокусник. – И посмотрю теперь… Ого! – Она фыркнула. – Вот это у тебя был причесон.

В два шага Купер оказался возле нее, протягивая руку к фото:

– Роген!..

Конечно, она не позволила ему это сделать.

Теперь на фотографии был чей-то задний двор, видимо во время барбекю: мужчина держал в одной руке гриль-сетку, а другой приобнимал жену. Оба темноволосые, как и сын, но улыбчивые и веселые. Купер же вышел на фотке серьезным, как министр. Здесь ему было лет девять-десять. И ничего не предвещало того, что через десять лет он вымахает под два метра: обычный мальчишка, прижимающий к себе какую-то энциклопедию. Про динозавров, вспомнила Джемма. Точно. В этом возрасте ему еще нравились динозавры.

Рядом с ними, плечом к плечу с Купером, стоял еще один ребенок. Младше, чем там, на кладбище. Счастливее. Больше веснушек. В этом возрасте он слегка заикался – из-за этого школа казалась ему адом, особенно уроки миссис Харрис, – и у него была ужасная стрижка маллет. Одноклассники считали его лузером. Все, кроме одного – мальчика в футболке с трицератопсом. Так они и подружились: Тедди Купер и Брайан Суини.

Джемма подняла взгляд с фотографии: лицо Купера перед ней было взрослым, вытянувшимся, скулы стали острыми, а взгляд – негодующим.

– Так вы с ним знакомы с детства?

Он ничего не ответил, только опустил руку. К негодованию примешалась горечь. И что-то еще, что-то, что Купер старался спрятать. Джемма поправила себя сама:

– Нет, не так…

Прекратите. Зачем вы это делаете?

– Он тебе ведь как родной. – Джемма пытливо всмотрелась в его лицо, и Купер отвернулся, пряча взгляд. – Вы выросли вместе. Он… Он единственный, кто у тебя остался?

– Да хватит уже!

Тебе совсем не важно, найдем мы тебя или нет. Другое дело – он. Ты беспокоишься только за него. Ты чувствуешь себя перед ним… Обязанным? Нет, нет, не так. Джемма попыталась вцепиться в ускользающее чувство, бившееся сейчас и в груди Купера, и в ее собственной.

Это не долг. Не обязательство. Там, вместе с горечью, была… вина?

«Ладно, – подумала Джемма, глядя на его лицо, – ладно». Она убрала фотографию в карман – на секунду ей стало интересно, найдет ли она ее там, когда проснется, – и сказала:

– Да не кричи ты. Маленький разговор по душам, а ты уже завелся… Итак, – она развела руками, – я здесь. В деревне. Ну и где мне вас искать?