Как повергнуть герцога (СИ)

— Представьте, что сидя в пабе по пятницам каждый из этих трёх тысяч фермеров может заразить своим возмущением нескольких торговцев, с которыми ведёт дела. В итоге мы получим десятки тысяч возмущённых торговцев, которые обязательно повлияют на избирателей в своём окружении, — сказал он. — Либеральная партия по-прежнему очень успешно обвиняет в экономическом спаде тори, они занимаются этим ежедневно, в ратушах и на рыночных площадях по всей Британии.

Губы Дизраэли скривились, как будто он пытался избавиться от неприятного привкуса во рту.

— Вы присутствовали, когда я писал манифест тори. Мы выступаем за расширение империи, за бесконечные горизонты. За славу. За величие. Вот, что поднимает дух даже самых простых людей. Укрепите позиции империи в мире, и фермеры с радостью последуют за вами.

Себастьян безрадостно улыбнулся.

— Надо отдать должное человеку, который предпочитает голодать ради славы, а не кормить свою семью, — сказал он, — но нынешние опросы говорят сами за себя, мы должны сменить тактику.

Чтобы знать, как обстоят дела на данный момент, совсем не требовалось читать четыре разные газеты каждое утро или иметь шпиона в рядах оппозиции. У Себастьяна, как и у любого аристократа, были арендаторы. В отличие от своих соплеменников он видел, с какими трудностями приходится сталкиваться фермерам. Когда год выдавался неурожайным или импортное зерно продавалось слишком дёшево, отчётные документы говорили сами за себя. В этих документах содержались все ответы, стоило лишь поискать. Чем он и занимался последние пять дней. Если Себастьян не тратил время на разговоры со Скотленд-Ярдом, то погружался в бумажную работу, колонки цифр и отчёты. Конечно, факты вряд ли убедят людей, которые изо всех сил не хотят замечать правды. Жаль, но сегодня он не имел ни малейшего желания потакать чьим-то мелочным чувствам.

В королевских апартаментах повисла гнетущая тишина. Дизраэли заёрзал в кресле. Наконец, королева издала недовольный вздох.

— Ну хорошо, — согласилась она. — В то время как три тысячи человек вряд ли создадут нам проблемы, десятки тысяч вполне могут. Биконсфилд, мы предлагаем вам действовать согласно рекомендациям герцога. До тех пор, пока это можно делать незаметно.

"Что за странная штука — власть", — размышлял Себастьян на обратном пути в поезде. Единственный человек в Британии, который мог указывать ему, что делать, едва доставал ему до груди. Себастьян сам наделил королеву этой властью, потому что ценил свою миссию и нуждался в Виктории для её выполнения. И это была достойная миссия. Его предки, за исключением нескольких постыдных исключений, оберегали и обогащали свою династию в течение сотен лет.

И всё же, когда лондонский смог и копоть остались далеко позади, как дурной сон, Себастьян задался вопросом, где проходит тонкая грань между служением своему делу и рабством.

Поезд с визгом остановился на следующей станции.

— Оксфорд, — объявил работник вокзала под окном его вагона. — Леди и джентльмены, поезд прибыл на станцию Оксфорда.

Господи. На Себастьяна нахлынуло абсурдное желание оглядеть платформу в надежде мельком увидеть знакомые каштановые волосы. Он уставился прямо перед собой, отчего Рэмси на противоположном сиденье заёрзал в своём углу.

Она уехала пять дней назад. С тех пор он с головой ушёл в работу и быстро отыскал несколько положительных моментов, почему отсутствие Аннабель Арчер шло ему только на пользу.

Конечно, его раздражало отсутствие чёткой причины, по которой она ему отказала. Он не любил оставлять дела незаконченными. Но с течением времени Себастьян всё чаще думал об Аннабель. Он поймал себя на том, что ищет её в конюшне. Как дурак созерцает кресло, в котором впервые её обнаружил. Каждое утро он просыпался до предела возбуждённым, но не мог довести себя до разрядки, пока не начинал представлять её мягкий рот, тихие стоны, горячее податливое тело… Чёрт возьми, последнее, что ему нужно, — это начать ассоциировать со своим желанием исключительно Аннабель Арчер.

Вагон завибрировал, когда поезд приготовился к отправке.

Себастьяна пронзило инстинктивное желание броситься в бой.

"Я мог бы её заполучить".

Он мог сойти с поезда. Найти Аннабель, забрать с собой, затащить в свою спальню и не выпускать, пока не выкинет её из головы. Его предки без раздумий так бы и поступили. Даже сегодня мужчинам его положения сходили с рук невообразимые вещи…

Выпустив пар, поезд отошёл от платформы.

Себастьян судорожно выдохнул. На лбу выступил холодный пот. На мгновение он пришёл в ужас от своих низменных порывов.

Существовали более цивилизованные способы добиться её расположения: написать письмо, нанести визит.

Но он ничего из этого не предпримет.

Себастьян чуть не овладел ею прямо у двери библиотеки, как какой-то пьяница продажной девкой за таверной. Он никогда раньше так не обращался с женщиной. Но правда заключалась в том, что той ночью Себастьян обнаружил себя в тисках безумного желания: оказаться внутри неё или умереть.

Никто не должен иметь над ним такой власти.