Как повергнуть герцога

Прохладный, свежий воздух никогда ещё не казался столь приятным. Она сделала жадный вдох.

И застыла.

На террасе находился мужчина, его лицо было обращено к тёмному небу.

Она узнала долговязый силуэт Перегрина, вырисовывающийся на фоне зажжённого факела, ещё до того, как он обернулся.

— Мисс Арчер. — Перегрин вежливо затушил сигарету.

— Лорд Деверо, — она подошла к нему и посмотрела на небо, — вы искали определённую звезду?

— Полярную. Вы знали, что моряки ориентировались по ней в течение тысяч лет?

— Да, со времён финикийцев.

Он усмехнулся.

— Вы случайно не пропустили в пансионе для девушек урок, на котором учат изображать восхитительное невежество в присутствии мужчины?

— Боюсь, что пропустила. — Она никогда не посещала пансион для девушек.

— Марсден ощутил это на себе, — сказал Перегрин. Его взгляд стал задумчивым. — Не думаю, что в ближайшее время он оправится от публичного нагоняя моего брата.

Ей не терпелось сменить тему.

— Вы ждёте фейерверк?

Перегрин напрягся.

— Меня не будет на приёме.

— Очень жаль это слышать, — сказала она. Он был добр к ней в Клермонте, а не просто вежлив ради приличий. Только вчера Перегрин нашёл время показать ей первое английское издание «Одиссеи» в библиотеке Монтгомери и искренне обрадовался её восторгу. А сейчас он выглядел таким же подавленным, как и в карете.

— Я никогда не видела фейерверк, — проговорила Аннабель.

Он нахмурился ещё сильнее.

— Никогда? — Пока он обдумывал её заявление, его внимание привлекли обнажённые руки Аннабель. — Я попрошу кого-нибудь принести ваше пальто, — сказал Перегрин.

— Его уже несут, — раздался ровный голос из темноты.

Они оба вздрогнули.

Давно ли Монтгомери здесь стоит?

Он подошёл ближе, но в мерцающем свете факелов было невозможно определить его настроение.

Неужели он сердится на неё из-за лорда Марсдена?

— Монтгомери, — проговорил Перегрин. — Оставляю мисс Арчер в твоих руках. — Затем кивнул Аннабель. — Мисс.

Он неторопливо вернулся в дом. Монтгомери проследил за ним взглядом с таким видом, словно собирался приказать ему вернуться.

— Прячетесь, мисс?

Она поморщилась.

— Я бы назвала это стратегическим манёвром.

Он издал тихий звук. Фыркнул? Усмехнулся?

— Спасибо, — начала она, — спасибо за то, что… — Вступились за меня?

Потому что именно это он и сделал своей небольшой репликой. Вступился за неё на глазах своих же соплеменников. Без преуменьшений.

— Это не заслуживает внимания, — сказал он.

— Вы неоднократно намекали, что у меня существуют трудности в восприятии авторитета, — беспечно заявила она. — Я начинаю склоняться к тому, что вы были правы.

Монтгомери прислонился спиной к балюстраде.

— Трудности в восприятии авторитета или глупости?

— Прошу прощения?

— Выдвинутый сегодня вечером аргумент, имел явный логический изъян. Полагаю, искушение указать на него оказалось непреодолимым.

Она растерянно рассмеялась.

— Определённо.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Его губы подёргивались, словно он пытался сдержать улыбку. И тут Аннабель поняла, что сама широко ему улыбается.

Она отвернулась и посмотрела на тёмный сад внизу.

— Разве смысл авторитета не в том, что он неоспорим ни при каких условиях?

— Нет, — сказал герцог, — во-первых, Марсден не ваш главнокомандующий. А во-вторых, лидер, который не знает, что делает, рано или поздно столкнётся с мятежом.

— Вы утверждаете, что лидерство основано на заслугах, ваша светлость? — Вопрос прозвучал гораздо более саркастично, чем она того желала. Монтгомери ведь сам возглавлял герцогство только благодаря праву рождения.

Он надолго замолчал. Аннабель поняла, что просто вымещает на нём своё расстройство, хотя на самом деле злится на Марсдена, маркизу Гэмпшир и, возможно, любовницу герцога. А Монтгомери терпит, как большой кот, который не реагирует на выпады безобидного котёнка.

— Скажите, — проговорил он, — насколько неприятно находиться в окружении людей, которые считаются выше вас во всех смыслах, но вам и в подмётки не годятся?

Аннабель уставилась в темноту, на мгновение потеряв дар речи.

Откуда? Откуда он столько про неё знает?

И почему эта его осведомлённость вызывает в ней желание выдать ему ещё больше секретов? Поведать о том, что она словно находится под медленными пытками, пока ежедневно льстит и задабривает мужчин в попытке обрести хоть каплю независимости, и иногда беспокоится, что однажды это ожесточит её сердце и оставит отпечаток на лице?

Аннабель покачала головой.

— Всё есть, как есть, ваша светлость. У меня всегда с трудом получалось безоговорочно следовать за вышестоящими людьми. Наверное, это мой недостаток.

— Недостаток, — повторил он. — Знаете, самый важный урок, который я усвоил за время учёбы в Сандхёрсте был о лидерстве. У людей есть много причин за кем-то идти, но солдат последует только за компетентным и честным человеком.

Не было ничего удивительного в том, что он учился в Сандхёрсте, а не в Оксфорде или Кембридже, множество аристократических семей посылали своих сыновей в знаменитую военную академию, и, по правде говоря, Монтгомери шло быть военным.

— Согласна, — сказала она, — но я же не солдат.