Как повергнуть герцога

— Нет, — ответила Аннабель, постучав ручкой по письму и разбрызгав чернила. — Я только что вспомнила, что не так уж и стара, но не помню, когда в последний раз надевала красивое платье.

Когда-то, целую жизнь назад, у неё был вкус, ей нравилось заплетать ленты в волосы и подбирать по цвету серёжки к глазам. Интерес к подобным вещам пропал после того знаменательного лета с Уильямом. Её внешность в лучшем случае сулила одни пустые обещания, в худшем — просто мешала. А теперь… Теперь она буквально умирала от желания вырваться из той серой скорлупы, которую так долго взращивала вокруг себя.

Но она не могла себе этого позволить. Сейчас Аннабель стала именно такой, какой должна быть, чтобы жить респектабельной, независимой жизнью.

Однако она точно могла держаться подальше от Монтгомери. Вчера в оранжерее он хотел её поцеловать. Ей было знакомо это выражение лица, с которым он смотрел на неё возле террариума. Его пристальный взгляд выражал понятное мужское намерение. Вслед за подобными красноречивыми сценами мужчина обычно пытался схватить её в объятия, а она давала ему пощёчину. Но Монтгомери не пытался схватить её в объятия. И она была совершенно уверена, что не дала бы ему пощёчину. Нет, сегодня утром Аннабель вернулась, чтобы опять провести время в его компании. А новость о том, что он продолжает содержать своих дряхлых лошадей, словно в его груди билось великодушное, заботливое сердце, ещё больше запутала ситуацию…

Аннабель отыщет способ избегать его до рождественского ужина. Больше никаких совместных завтраков, никаких записок, прогулок и интимных разговоров. О чём она только думала?

Поездка к леди Лингем на рождественский ужин прошла неловко. Видимо, из практических соображений Монтгомери велел подготовить один экипаж на четверых: для себя, Перегрина, тётушки Гринфилд и Аннабель. Тётушка всё время облокачивалась на неё, то и дело засыпая и просыпаясь, а двое мужчин напротив выглядели крайне сурово, что лишь отчасти объяснялось их строгими чёрными пальто. Казалось, что они злились друг на друга, решительно вглядываясь в пустоту. Такой вид был свойственен Монтгомери, но не Перегрину. За последние несколько дней она провела много времени в компании молодого лорда, поначалу, чтобы избежать встреч с герцогом, но вскоре выяснила, что Перегрин очень дружелюбный и интересный собеседник. «Некие высшие силы заставляют меня проштудировать «Республику» Платона во время рождественских каникул, — признался он. — Вы случайно не знакомы с этой книгой?»

Заниматься с ним было так увлекательно, что на короткое время Аннабель позабыла о своём нелепом влечении к Монтгомери.

Которое сейчас вернулось с новой силой. Нет смысла отрицать: все её мысли занимал мрачный аристократ напротив. Даже сейчас, несмотря на его холодное, скучающее выражение лица, от одного лишь присутствия герцога всё её тело горело, будто в огне.

Аннабель заставила себя отвести взгляд и уставилась на свои руки на коленях. И всё же его близость, как отблеск далёкого пламени, не давала ей покоя. Боже мой! Возможно, ужин с его «договорённостью» поможет избавиться от наваждения.

Когда вдали показался Лингем-Холл, Аннабель замутило. Нужно признать, небольшой особняк в георгианском стиле выглядел прекрасно. У входа с колоннами, вокруг которого вились сухие виноградные лозы, гостей поджидал дворецкий.

Как только они вошли в холл, к ним навстречу вышла высокая стройная женщина лет сорока с небольшим, уверенно стуча каблуками по мраморному полу.

— Монтгомери! — тихо воскликнула она. Её тонкая рука задержалась на его руке чуть дольше положенного.

Аннабель не могла её за это винить. Чёрный вечерний пиджак Монтгомери подчёркивал ширину его плеч, а бледно-серый жилет придавал глазам блеск отполированного серебра. Он был воплощением мужской элегантности, любой бы женщине захотелось прикоснуться к нему дважды под уместным предлогом.

— А вы, должно быть, мисс Арчер. — Лицо графини приняло лёгкое заинтересованное выражение. — Бедняжка, как ужасно заболеть во время праздничного сезона.

Как выразился бы отец Аннабель, у леди Лингем были «лицо и зубы чистокровной кобылки», внешность, которая считалась привлекательной главным образом потому, что говорила о благородной вековой родословной. Графиня обладала непринуждённой элегантностью, изящное серое платье облегало её стройную фигуру во всех нужных местах, а пучок на макушке выглядел обманчиво простым. Горничная могла потратить целый час на создание такой причёски. Из копны волнистых волос Аннабель ничего подобного бы не получилось.

Когда они вошли в гостиную, герцог, словно магнитом, притянул взгляды дюжины собравшихся. Леди Лингем отпустила его руку, когда к ним начали подходить люди, и насторожила Аннабель, взяв её за локоть, словно они были старыми знакомыми.

— Пройдёмся по комнате, мисс Арчер.