Как приручить герцогиню

— Боже правый! Но ведь мои родители придут в ярость! — Она сделала паузу и решительно покачала головой. — Нет, это невозможно. Маргарет живет с ними. Я не хочу создавать ей проблемы.

Судя по ее тону, проблемы уже были. Не то чтобы он был высокого мнения о своих новых родственниках — очень уж откровенно они им манипулировали. Оказывается, не только им. Еще одно звено, объединяющее его с супругой.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос. — Она снова вернулась к вежливой беседе. — Что тебе нравится?

«До этого момента мне было очень легко ответить на этот вопрос. В подходящей компании, разумеется».

Правда, Николас пока не решил, должен ли он ругать себя за это или хвалить.

— Я люблю хорошее вино, верховую езду, чтение романов с продолжением в газетах. Но о последнем тебе уже известно. Даже мой брат не знает об этой моей маленькой слабости. — Грифф никогда не упустил бы возможности поддразнить его, а ему и так хватает тычков от брата, всегда упрекавшего его в полном отсутствии серьезности.

Но когда у тебя достаточно женщин, вина и бокса, кому нужна серьезность?

Конечно, все это было до того, как, благодаря необъяснимому капризу судьбы, он получил высокий титул, огромную ответственность и жену.

Внезапно Николас понял: а ведь они беседуют. То, что между ними происходит, можно назвать самой настоящей беседой. Такие ведут люди, которых жизнь свела вместе навсегда.

— Мне нравится катание в коляске в парке. Я люблю лошадей. Красивых резвых лошадей. — Она высвободила руку и указала на их смирную лошадку.

Что это? Неужели попытка пошутить?

— А вино?

Изабелл пожала плечами.

— У меня не было возможности оценить этот продукт. Мама всегда говорила, что юная леди не должна увлекаться вином.

Пусть мать Изабелл в этом вопросе была права — некоторые самые дикие выходки Николас совершал в изрядном подпитии, — ему не понравилось, как это прозвучало. Создавалось впечатление, что мать держала ее в узде и во всем ограничивала.

И он заговорил с нарочитой помпезностью:

— Но теперь ты респектабельная замужняя женщина. И я ожидаю, что ты будешь выпивать не меньше двух бокалов за обедом. И, возможно, если пожелаешь, бокал хереса после.

Она автоматически покачала головой, потом нахмурилась и взглянула ему прямо в глаза. Ее взгляд был напряженным.

— Полагаю, я должна так и поступать, муж мой, а также делать все то, что мне не позволялось, когда я была юной незамужней леди. — Только выпалив все это, она, должно быть, осознала, как можно было истолковать ее слова, и густо покраснела, а ее глаза испуганно округлились.

Изабелл выглядела восхитительно, и Николас не мог позволить себе рассмеяться.

— Тогда мы составим список, — сообщил он самым нейтральным тоном, на какой был способен, учитывая, что он как раз думал обо всех тех вещах, которые непозволительно делать юной леди. — Мы перечислим все, что тебе не разрешали делать раньше, и будем вычеркивать все, что ты уже испробовала.

Изабелл слабо улыбнулась, и ее лицо постепенно приобрело нормальный цвет. Ну и слава богу.

— Звучит заманчиво, — сказала она. — Спасибо, Николас. Думаю, мы так и поступим. — Она взяла его за руку, повернула ее ладонью вверх и коснулась ее кончиками пальцев. — Давай начнем сегодня же вечером.

Из неопубликованного романа с продолжением

Повелительницы Тайн

— Почему ты не говоришь о них? — произнеся эти слова, она вздрогнула, надеясь, что он не ударит ее. Или не накажет. И не бросит в темницу.

Но ведь подобное случается только в романах, разве нет? Или не только в романах?

— О ком?

Она вздохнула, испытывая досаду из-за его нарочитой непонятливости, и облегчение, поскольку он не сделал ничего из того, чего она боялась. Хотя посетить темницу, вероятно, было бы интересно.

— О твоих родителях. О семье. Кто ты?

Он вскочил со стула, быстро подошел к ней и опустился на колени. Он взял в ладони ее лицо и склонился к ней так близко, что она при желании могла бы рассмотреть и сосчитать все его ресницы.

— Я твой принц.

Принцесса и негодяй

Глава 11

— Спасибо, Робинсон. Это все. — Изабелл взяла щетку из рук горничной и жестом предложила ей удалиться. Она не ожидала мужа еще минут двадцать, но что если сегодня он явится раньше? И что если, увидев горничную, он решит, что жена специально не отпустила ее, чтобы не оставаться с ним наедине? Не то чтобы Робинсон не было здесь накануне вечером. Но это было до того, как Изабелл узнала, чего ей ждать. И чего ждет он.

Все, что касается брака, до сих пор являлось совершенно неожиданным. По крайней мере, для нее. Она предполагала — и надеялась — что для него тоже. Ведь насколько ей было известно, раньше он не был женат.

Робинсон присела в реверансе. На ее лице застыло понимающее — можно даже сказать, мудрое — выражение. Изабелл хотелось сказать женщине, что она ожидает вовсе не того, о чем та думает, хотя толком не знала, чего она ждет. В этом и заключалась проблема.

— Хороших вам снов, ваша светлость, — произнесла Робинсон, затем вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.