Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

На собрания комитета стало стекаться множество любопытных: они сидели с разинутыми ртами и нетерпеливо ожидали, не выкинет ли наш «предпарламент» какую-нибудь сногсшибательную штуку.

Простительно было для беллетристов вроде Зайцева или для «толстовцев» – Черткова, Бирюкова, меня, грешного, – что мы не замечали того двусмысленного и опасного положения, в которое ставил себя комитет, но как могли недооценивать такое положение наши политики (все эти Прокоповичи, Кусковы, Головины, Кишкины), ума не приложу!

Открытый конфликт с правительственными инстанциями разыгрался из-за вопроса о заграничной делегации. Комитет был уверен, что такая делегация вот-вот выедет в Западную Европу. Все намеченные члены ее готовились к отъезду. Сухопарый, вытянутый, с холодными, жабьими глазами и с закрученными a la Вильгельм II кверху усами Ф. А. Головин ходил, казалось, подымая еще выше, чем раньше, точеный шар своей аристократической головы. И вдруг.

И вдруг получилось извещение, что правительство откладывает отъезд делегации за границу на неопределенное время. Президиум «Прокукиша» вздыбился. Как?! Почему?! На каком основании?!

Основание, по которому действовало правительство, разъяснил на одном из пленарных собраний комитета член президиума ВЦИКа П. Г. Смидович. Средства для помощи голодающим нужно собрать в пределах России. Посылка делегации за границу невозможна по дипломатическим соображениям. Деятельность делегации не может не соприкоснуться с моментами политическими, и тут она неминуемо столкнется с работой наших дипломатических органов, – работой, часто, по необходимости, паутинно-тонкой (выражение Смидовича), – и, возможно, помешает ей. Надо это осознать и отказаться от посылки делегации за границу. Правительство предлагает членам комитета разъехаться по разным областям и руководить на местах работой по организации помощи голодающим.

Комитет не внял внушению Смидовича, настаивая на том, что без посылки делегации за границу невозможно обойтись. (Любопытно, в какой форме стали бы члены делегации, составленной почти сплошь из представителей враждебных советскому правительству партий, призывать Запад на помощь советскому народу?!).

На речь представителя правительства отвечала, от имени комитета, Е. Д. Кускова. Комитет отказывался подчиниться указанию правительства. Помню, Кускова окончила свое выступление словами:

– По крайней мере, что касается меня, то я предпочитаю скорее оказаться в опасном положении, чем в смешном!

Это звучало героично, но помочь фрондирующей организации уже не могло, и в один из ближайших дней она прекратила свое существование.

Надежда правительства на старую интеллигенцию, таким образом, не оправдалась: взявшись за конкретное дело, представители интеллигенции «проговорили» его, не показав себя с деловой стороны на надлежащей высоте.

Как я уже упоминал в рассказе о деятельности царицынских «толстовцев», в России действовал, кроме неудавшегося Всероссийского комитета помощи голодающим, также Комитет имени Л. Н. Толстого по оказанию помощи голодающим. Рамки его работы были во много раз уже, чем те, которые намечал для себя Всероссийский комитет. После ликвидации последнего Толстовский комитет, в котором я числился товарищем председателя (В. Г. Черткова), все же продолжал свою работу.

Кроме того, при ВЦИКе был образован, под председательством М. И. Калинина, правительственный, так называемый Центральный комитет помощи голодающим, на который и пала вся основная работа по привлечению пожертвований и по распределению их среди нуждающихся. В этом именно комитете самоотверженно работал по разборке изъятых церковных ценностей митрополит «Живой церкви»⁴ Антонин.

Как известно, осуществленная правительством конфискация церковных ценностей вызвала бурный протест со стороны церковников-«тихоновцев». В некоторых местах доходило до попыток физического сопротивления представителям власти, которым поручено было проведение операции по изъятию золотых и серебряных сосудов, иконных риз, крестов и т. д. О Центральном комитете помощи голодающим шептали, что собранные им средства пойдут не на голодающих, а на Красную армию. Это была злостная контрреволюционная клевета, но клевета эта все же могла повредить успеху деятельности комитета и в особенности успеху сбора пожертвований в пользу голодающих.