Как распознать в своём ребенке талант и не загубить его

У меня начинает голова от ужаса кружиться. Куда нас привезли? Какая полиция?! Мы домой хотим! В салоне автобуса появляется грозный офицер, подходит ко мне и гневно вопрошает: «Интересно узнать, сеньора, кем вам приходятся все вот эти 10 человек детей?!» Оказывается, бдительный водитель автобуса, увидев растрепанную женщину, таскающую за собой в ночи толпу разновозрастных малышей, заподозрил неладное и повез нас прямиком к стражам порядка.

Пришлось оправдываться. Услышав слова «Браво Брависсимо», офицер очень быстро сменил гнев на милость – в Италии каждый встречный и поперечный следит за баталиями этого конкурса. А уж когда я вручила ему календарик с запечатленными на нем «Непоседами» в сценических костюмах – радости его не было предела. По счастью, у него самого были две мечтающие стать певицами дочки. Он обещал следить за эфирами и болеть за русскую команду. После чего отдал нам честь, сел в свою машину, врубил мигалки и сопроводил наш автобус до самого отеля.

Совет одиннадцатый Как опасно перегрузить ребенка

Если ребенок работает мало и неохотно – это беда для любого учителя, неважно, что он преподает: классический станок или русский язык. Но если ребенок внезапно решает прямо сейчас научиться всему сразу – это тоже проблема.

Приходит малыш и говорит: «Я хочу участвовать и в этом номере, и в том, и дайте мне еще сольно выступить!» Он репетирует по пять часов каждый день, ходит на все дополнительные занятия, вечером его не уложишь спать, утром он в шесть часов вскакивает. Результат какой? Правильно, нервный срыв.

Я пытаюсь таких трудоголиков приструнить, внушаю, что надо сосредоточиться на чем-то одном и уже это одно делать по-настоящему качественно.

Но как правило, работа с ребенком в такой ситуации плодов не приносит, потому что ясно как день: за таким трудягой всегда стоят авторитарные родители. Они и себе спуску не дают никогда и ни в чем, и малыша настраивают на то, что он вообще не должен отдыхать. И если с ребенком я сделать что-то могу, то с родителем, пока он сам не включит голову, тягаться сложно.

И, к сожалению, именно такие родители потом склонны выставлять ребенку счет: «Я на тебя потратила лучшие годы жизни, твое сольфеджио стоило мне пять тысяч в месяц, а танцы в два раза больше! И теперь ты, неблагодарный, собираешься бросить музыку и заняться футболом!» И хуже этого не может быть ничего. Поэтому я всегда призываю родителей: «Не перестарайтесь. Не передавите. Не ломайте ребенку жизнь»

Это в первую очередь – дети. Заниматься всем они должны в удовольствие! А не ради какого-то соревнования или из боязни не оправдать надежды родителей.

Помните об этом, дорогие мамы и папы!

История двенадцатая 1 апреля – Пинджоян не верю!

Первое апреля для «Непосед» особый день. В мире нет другого такого коллектива, в котором бы так любили шутить, смеяться, а иногда, что греха таить, и разыгрывать друг друга. Уж такой выработался у нас за долгие годы стиль общения. Старались, конечно, держаться в рамках, шутить по-доброму, но получалось не всегда. Как бы то ни было, день дурака мы пропустить не могли никак, это был прям наш профильный праздник.

Честно говоря, я сама начала эту традицию. Могла собрать ребят, построить их и с каменным лицом, абсолютно спокойно и серьезно сказать: «Срочно обзвоните всех, чтобы пришли завтра с балалайками и в валенках! Будем репетировать зимний народный номер». Дети в «Непоседах» очень ответственные, руководителя своего слушаются беспрекословно. Поэтому на следующий день по струночке стоят навытяжку – все как один в валенках и с балалайками наперевес. Где уж брали – не знаю.

Так продолжалось не один год подряд, и, со временем до ребят стало потихоньку доходить, что происходит какая-то ерунда. Что дурят их брата почем зря. И решили они отомстить. Ух, как отыгрались! Как разрыв сердца не получила – до сих пор не понимаю!

Случилось это в поезде, когда мы ехали на гастроли. Все как обычно: ребята, строго соблюдая инструкции, сидят по своим купе и на остановках запираются изнутри, я, не теряя бдительности, выглядываю время от времени в коридор, проверяя, не гуляет ли там кто-нибудь из наших. И вот какая-то очередная остановка подходит к концу, поезд трогается – и вдруг подбегает ко мне Сева Полищук и говорит: «Лена-Лена, Маши Суаре нигде нет!» А поезд уже от перрона отошел. У меня сердце упало.

«Она выходила на улицу?» – спрашиваю. «Мы не видели!» Я бегом по вагону, обшарила все купе, все тамбуры – нигде ее нет. Мчусь к проводнику, кричу: «Срочно останавливайте поезд, у меня ребенок пропал!» Проводник хлопает глазами. Не дожидаясь его реакции, жму стоп-кран…