Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина

В Швейцарии «Журналь де Женев» опубликовала длинную статью под заголовком: «После смерти Ленина»: «Большевистская Россия провела пышные похороны для Ленина. Чтобы увековечить память “красного царя”, они назвали в его честь гордую столицу, которую Петр Великий основал два века назад на туманных болотах Невы. Отныне Петроград называется Ленинградом. Это признание его поражения».

В то же время статуя товарища Владимира Ильича заменит на площадях провинциальных городов тот памятник, который благодарная нация воздвигла когда-то для Александра II «Освободителя»…

Советы таким образом хотели утвердить свою признательность личности и доктрине ушедшего руководителя. Из его имени сделали флаг. «Ленинизм» вытеснил «марксизм». «Наша партия, – писал Троцкий в своей надгробной речи, которую он посвятил тому человеку, которому так сильно завидовал, – наша партия – это ленинизм в действии. Каждый из нас содержит частичку Ленина. Как мы будем продвигаться по нашему пути? Со светом ленинизма в руках!»

Творцы этого восхваления были обеспокоены не меньше. Они знали, что русский народ действительно с трудом приходит в движение, что они проживут еще несколько лет с культом Ленина, так же как после революции жили с воспоминаниями о старом режиме. Люди их не пугали. Кроме того, с ними остались Красная армия и ЧК. Но они думали о той пустоте, которую оставил после себя покойный и о грядущей яростной борьбе за то, чтобы занять его место.

Они заявляли, что смерть Ленина ничего не изменит в текущей ситуации. Он будет заменен на посту председателя Совнаркома одним из некоторых его старых соратников.

Но это неважно, поскольку руководство советской политикой, в конечном итоге, принадлежит Бюро коммунистической партии, тому самому бюро, которое, между прочим, в действительности руководит решениями Третьего интернационала. Этот институт состоит из семи членов, значит будет достаточно возвести одного из настоящих заместителей – Калинина, крестьянского демагога, или великого теоретика Бухарина, в звание руководителя. Таким образом, ход будет сделан, и как написала «Юманите»: «Революция продолжается!»

Всё это было бы прекрасно, если бы, действительно что бы там ни говорили Троцкий, Зиновьев, резолюции Всероссийского коммунистического съезда и сама «Юманите», в клане большевистских руководителей не образовался раскол. Коммунистическая пресса прекрасно осыпала шутками наивную буржуазию, которая, принимая пузыри за фонари, обсуждала воображаемое разделение в стане советского руководства.

Факты были таковы. Речь не идет о том, чтобы пересказать здесь историю утомительных обсуждений, которые привели к столкновению с конца прошлого лета великих патриархов русского коммунизма: Троцкого и его друзей с одной стороны, и «триумвират» Каменева, Зиновьева и Сталина, с другой, оппортунистов и доктринёров, богатых пайщиков государственной монополии и защитников ортодоксального марксизма. Но события говорили сами за себя.

Вынужденный отправиться на Кавказ, где он пребывал в безопасности среди командования Красной армии, которую он сам туда отправил, чтобы утопить в крови поползновения на независимость грузинского и других народов, Троцкий был в опале и не осмеливался возвращаться в Москву на похороны Ленина.

Впрочем, неофициально “Правда” признавала существование конфликта. Говоря о поводах, приведённых теми или другими: “Речь не идет, – писала она 8 января, – об открытой демократии, свободы критики и прочих расхождениях, но исключительно о власти. Существует борьба за власть, за контролем над аппаратом партии, с нападениями против этого аппарата”…

Впрочем, эти разоблачения стоили московской газете личной цензуры Зиновьева, который указал на дверь редакторам, подозреваемым в заблуждениях.

Впоследствии коммунистическая пресса замалчивала сцены, иногда весьма бурные, проходившие во время съезда коммунистической партии, который недавно прошел в Москве. Она опасалась цитировать речь, в которой Каменев, говоря от имени умирающего Ленина, изобличал политический характер, угрожающий многочисленными забастовками, который установился в советской империи. По этой же причине она не цитировала статистику, предоставленную Сапроновым, одним из руководителей оппозиции, доказывающую, что в течение октября и ноября 27% чиновников, состоявших в партии, вышли из неё, и что на текущий момент её численность составляет не больше 400.000 членов (что собой примерно одного коммуниста на 380 жителей). Однако это были точные факты, которые не могли затеряться за красивыми резолюциями, принятыми в конце обсуждений. Что-то прогнило в Красном королевстве…