Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– Но я… – попыталась протестовать она.

– Лапонька, чем дольше ты препираешься, тем труднее тебе будет потом, когда он обмякнет.

Он чувствовал, как напряглись ее бедра, а дыхание участилось. Дрожащей рукой девочка потянулась к его пенису, но так и не прикоснулась, отдернув руку.

– Знаешь, он горячий, но не обжигающий, – не скрывая веселья в голосе, проговорил Антонин.

Похоже, его покровительственный со слабой издевкой тон все-таки задел ее самолюбие. Сведя брови к переносице, Гермиона слишком быстро и по неопытности чересчур ощутимо обхватила его член ладошкой, вызвав импульс, простреливший мужчину насквозь, и стон удовольствия вырвался из его горла. Антонин прикрыл глаза, и его губы расплылись в широкой улыбке.

Гермиона поймала себя на мысли, что прямо сейчас, в эту самую минуту, она ненавидит Антонина Долохова. Она понятия не имела, что на него нашло, но его внезапная потребность превратить ее в девицу легкого поведения (а именно так она воспринимала то, чего он ждет от нее) возмутила ее до глубины души. Девушка уже хотела высказать ему накопившиеся претензии, но вовремя опомнилась.

«Он не твой парень, Гермиона», – напомнила она себе.

Он – Пожиратель Смерти. Он – враг. Что бы он ни говорил, как бы он ни вел себя с тобой, ты для него всегда была и есть лишь трофей, которому он нашел удобное применение. Да, конечно, он вернул тебе магию, но какова была его цель?

Если во время секса его ощущения хотя бы частично такие же, какие стала испытывать она, это многое бы объяснило.

Он просто сделал свою игрушку более функциональной, а развлечение более приятным. Посмотри на его лицо – он веселится, унижая тебя. Его не интересуют твои чувства. Пора перестать быть ребенком, считающим, что люди могут меняться. Не верь ему. Отбрось сомнения. Держись плана. Усыпи его бдительность, чтобы в нужный момент нанести удар.

Гермиона выдохнула и, собравшись с духом, неумелым движением направила его член в свое лоно, медленно опустившись на него, чем спровоцировала еще один стон мужчины, который она, впрочем, не заметила, потому что восхитительное чувство от трения под иным углом, накрыло ее в тот же миг, и Гермиона умиротворенно закрыла глаза, отдаваясь необычным, но таким ярким переливам экстаза.

Антонин с упоением смотрел на восторженное лицо его милой грязнокровки, и руки сами потянулись к ее клитору, в стремлении усилить ее удовольствие. Пальцы коснулись маленькой горошинки – несколько умеренно грубых движений, и с губ девочки сорвался тихий вскрик.

Надо же, ему удалось уговорить ее без применения силы. Это был успех. И вот так, маленькими шажками, он сможет обучить ее всему, чтобы их секс стал еще более волнующим.

– Лапонька, не мучай меня ожиданием, – хрипло проговорил Долохов. – Ты ведь знаешь, что нужно делать. Ну же.

Гермиона посмотрела ему в глаза и заметила в них поволоку страсти.

«Продолжай играть свою роль, ведь тебе это нравится…», – проговорил внутренний голос.

Нет! Это здесь не при чем. Всего лишь этап плана. Никаких искренних чувств, никакой привязанности.

Игнорируя стыд, застилавший собой все вокруг, Гермиона начала совершать медленные, несмелые толчки. Антонин был пленен открывшимся видом, он обхватил осиную талию девушки руками и заскользил ладонями вдоль худенького тела, остановившись на маленькой, но такой желанной груди. Когда он распалился достаточно, то понял, что пришло время ему перехватить инициативу, потому что, несмотря на возбуждающие движения юной грязнокровки, этого было слишком мало, чтобы достигнуть максимально возможного для них обоих пика наслаждения.

Он придержал бедра девушки, заставив ее остановиться и, когда она бросила на него удивленный взгляд, Долохов произнес:

– Обопрись руками о изголовье кровати и позволь мне подарить тебе головокружительное окончание.

Гермиона сделала то, что он просил, и, едва она обхватила ладонями одну из реек, Антонин слегка приподнял ее бедра и стал двигаться, постепенно наращивая темп толчков. В какой-то момент он так ускорился, что в ушах у нее зашумело, и девушка была рада, что держалась руками за изголовье, потому что она сейчас была совершенно не способна удерживать тело в нужном положении самостоятельно.

Долохов так и не сбавил скорость до тех пор, пока неописуемой по своей силе сногсшибательный оргазм ни накрыл их обоих, вызывая протяжные стоны.

Антонин покинул тело гриффиндорки, помогая ей переместиться на матрас подле него, лишь спустя пару минут, за которые его уставшее тело снова обрело способность шевелиться. Отдышавшись, мужчина перевернулся на бок и, подперев голову рукой, склонился на своей любовницей и спросил:

– Ну и как тебе?

– Ты ведь и сам знаешь ответ, – произнесла Гермиона, смотря в его карие глаза, излучающие так похожую на искреннюю теплоту.

– Я хочу услышать это от тебя, моя девочка, – ласково проворковал он, оставив поцелуй на ее скуле.

– Мне было хорошо, – честно ответила она, презирая себя за слабость.