Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– Я пытался… Пробовал всякое. Экспериментировал с разными магическими материями. Даже изобрел кое-что. Но все это было… Оно не приносило мне того удовлетворения, которого я ждал. Это была новая, но все же серость. Я стал лишь эффективным солдатом и не сделал ничего, чем действительно мог бы гордиться. Перед отъездом я обещал отцу, что стану лучше. Но, честно говоря, если бы он узнал, что я делал, он бы отрекся от меня. Уже давно я понял, что… иду не туда. Но, похоже, я слабак. Потому что, даже все осознав, я не могу найти в себе силы свернуть на правильную дорогу.

Разом выдал все, что копилось внутри столько лет. Антонин поймал себя на мысли, что ему стало чуточку легче.

– Ты не слабый, Антон, – мягко сказал наставник, и Долохов осмелился снова посмотреть на него. – Если честно, я думаю, ты один из самых сильных людей, которых я знаю. Однако сейчас ты совершаешь ту же ошибку, что делал в пятнадцать. Ты пытаешься все проблемы решить в одиночку. Но один в поле не воин. И еще ты вечно все усложняешь. Пытаешься пробиться через каменную стену, когда можно просто обойти ее и двигаться дальше.

– Я не могу просто уйти. Меня выследят и убьют, – Антонин бросил быстрый взгляд на левое предплечье, а потом снова посмотрел на Эдварда. – К тому же… теперь я не только за себя отвечаю.

– Я не говорил, что нужно бежать. Но иногда полезно остановиться и просто осмотреться. Возможно, ты не так одинок в своих проблемах, как тебе кажется?

– О чем ты?

Эдвард сел в кресло и перекинул ногу на ногу.

– Знаешь, я приехал в Англию не из-за приглашения министра. Это был лишь повод для отвода глаз. Прикрытие. По правде говоря, у меня тут была одна важная встреча.

– Встреча? С кем? – Антонин подался вперед.

– Ты удивишься.

Размышляя о рассказанном Эдвардом, Антонин зашел в спальню, где на краю кровати сидела грязнокровка. Комнату тускло освещал лишь маленький ночник и выглядело все весьма депрессивно, если не сказать пугающе.

– Я думал, ты хотела лечь спать раньше, лапонька. Не говори мне, что все еще переживаешь из-за Эдварда.

– Нет, я… Не совсем. Я просто… хотела сказать… Вернее, попросить, – неуверенно проговорила девушка.

– Да? О чем же?

Гермиона встала с кровати и подошла к Антонину.

– Знаешь, я уже думала об этом какое-то время назад… Но произошедшее сегодня, мне кажется, стало последним доводом. Я должна… Мне нужно расставить все точки над i.

– Лапонька, я не совсем…

– Я не дура, – бросила она, и он замолк. – Я прекрасно понимаю, каково мое положение. Я – твоя собственность. И не важно, как ты относишься ко мне сейчас. Когда-нибудь я наскучу тебе. Вещи приедаются, вкусы меняются. Это человеческая природа. Даже убежденным консерваторам иногда хочется чего-то нового. И, может, это произойдет не завтра и не через год. Но рано или поздно случится. Тебе захочется блондинку… или рыжую. И тогда ты решишь от меня избавиться…

– Это глупости, я вовсе не собираюсь…

– Ты не можешь знать, что произойдет в будущем, поэтому неправильно называть это глупостью. Я просто пытаюсь мыслить рационально. Я лишь надеюсь, что это случится не скоро. Но… если сейчас я для тебя хоть немного важна… пообещай мне, что… когда это произойдет, ты не продашь меня, не подаришь кому-нибудь и не сдашь в бордель… Я сказала правду сегодня… Я не такая сильная, как… Лаванда Браун и остальные. Я не протяну и полугода. И это время будет нескончаемой пыткой для меня. Поэтому я прошу тебя… когда ты решишь избавиться от меня… просто убей.

Антонин сглотнул. Он не знал, что сказать. Он просто продолжал смотреть на нее напряженным взглядом, отказываясь верить в услышанное. Кто он для нее? Неужели, она видит в нем кого-то вроде Макнейра или Мальсибера? Пусть не такого беспринципного, раз она осмелилась взывать к его благородству, попросив лишь пообещать. Однако, она уверена, что он способен передать ее кому-то, как надоевшую игрушку.

Это больно. Но он сказал то, что она жаждала услышать.

– Хорошо. Обещаю, если ты мне надоешь, я убью тебя, – выдал он без единой эмоции.

– Спасибо.

Он ничего не ответил.

– Ты хочешь… сегодня…?

– Нет. Не то настроение, – не смотря на нее, проговорил он.

– Извини, – едва слышно прошептала она.

Он не последовал за ней к кровати. В голове было слишком много мыслей, которые просто не дадут ему успокоиться, чтобы уснуть.

Когда Гермиона проснулась следующим утром, то с удивлением обнаружила, что сторона кровати, где обычно спал Антонин, была нетронутой. Похоже, он так и не ложился этой ночью. Тревожное предчувствие охватило девушку. Наспех умывшись, она спустилась на первый этаж, направляясь на кухню. Ей нужен был кофе, и еще неплохо бы что-нибудь поесть. А потом обдумать вчерашний разговор.

Когда она проходила мимо гостиной, ее окликнул Долохов.

– Ты был тут всю ночь? – осторожно спросила Гермиона, войдя в комнату и посмотрев на мужчину, сидящего в кресле. Темные круги залегли у него под глазами, и в целом вид у него был сильно помятый.

– Присядь, лапонька. Хочу кое о чем с тобой поговорить, – с непонятной интонацией произнес мужчина.