Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Что до Треверса… Он был… не так плох, как Макнейр. Он был частым гостем в поместье, любителем поиграть в карты и… любителем насиловать. Хотя… А кто из друзей Макнейра был другим? Но значительным облегчением для девушки было то, что он никогда не стремился унизить ее. Он просто делал свое дело, часто довольно грубо и даже болезненно, и, получив физическое удовлетворение, просто уходил. А Джинни была благодарна за это богам. Пожалуй, из всех хороших знакомых Макнейра, Треверс был самым приличным, если можно так сказать о человеке, принявшем Черную метку.

Сейчас Джинни, уже готовая выполнить омерзительную рутину, опустилась на колени под пронзительным взглядом мужчины, но Треверс искренне удивил ее, перехватив ее руку, которой она собиралась вытащить его член из штанов.

– Ненавидишь его? – спросил он.

Девушка в замешательстве подняла голову. Она боялась переспрашивать, поэтому просто смотрела Треверсу в глаза непонимающим взглядом.

– Макнейра, – уточнил мужчина, а потом наклонился к ней и тихо добавил: – Если бы ты могла, что бы ты сделала с ним?

Джинни моргнула и сделала судорожный вдох.

– П-п-простите, сэр… Я н-не с-совсем понимаю, что Вы имеете в виду?

– Знаешь, девочка, не только тебе он, как кость поперек горла. Этот мир чертовски выиграет, если в нем не будет таких монстров, как Макнейр. Согласна?

Треверс откинулся на спинку кресла, а Джинни села на пол, чувствуя себя совершенно обескураженной.

Это ведь шутка, да? Или очередная попытка Макнейра поиздеваться? Хотя, если подумать… последние несколько недель Треверс ведет себя странно… Непривычно нежен, даже галантен. По крайней мере, по рассказам других рабынь, ведь с Джинни он не был наедине уже давно.

Когда девочка легла в постель, он спустился в гостиную и, достав из шкафа первую попавшуюся на глаза бутылку вина, налил багряную жидкость в граненый стакан и опустился в кресло. За окном стрекотали цикады, а маленькие светлячки словно искры от костра разгоняли кромешную тьму сада.

Антонин отхлебнул вина и глубоко вздохнул. Ему было… обидно. Да, чертовски обидно. Это было так несправедливо с ее стороны, считать его таким же, как остальные. Он был ласков, насколько умел, он старался сделать ее жизнь в поместье… если не счастливой, то хотя бы сносной. Он позволил ей читать, он вернул ей магию. В постели он прилагал усилия, чтобы ее кульминация была сильной и запоминающейся.

Что, Моргана подери, ей еще нужно?

Долохов сделал еще глоток. Какой же он лицемер. Безусловно он понимает, что ей нужно. И ничто не сможет заменить ей это.

Свобода. Ей не хватает свободы. Она хочет свою прежнюю жизнь. Но разве она не понимает, что даже если он отпустит ее, она не сможет уйти далеко? Теперь Следящих чар в разы больше, чем раньше. Ее тут же поймают. А если нет, и ей все же удастся каким-то чудом добраться до Сопротивления незамеченной… Что ж… То, что орденовцы не сбежали, спасая свои задницы, и надеются на реванш, конечно, вызывает уважение, но на самом деле их попытки бороться тщетны. После окончательной победы Темного Лорда мир сильно изменился. Кто-то искренне поддержал Пожирателей, кто-то просто не противится новой власти из страха за себя и близких, а остальные просто молчат, не желая влезать в политические разборки. В этих условиях арест членов Сопротивления и их последующая казнь – лишь дело времени.

Ей безопасно только здесь, рядом с ним.

«Ты сам знаешь, что это ложь», – прошептал внутренний голос.

Черт возьми, так и есть. Темный Лорд скоро прикажет ему избавиться от грязнокровки. Наверняка, еще и шоу из этого устроит.

Антонин сдавил свободную кисть в кулак. Он должен что-то предпринять. Он не может просто плыть по течению и ждать, что проблема разрешится сама собой.

Отправить ее в маггловский мир? Нет, это не выход. Роули правильно подметил – Темный Лорд не остановится на магической Британии, ему, как минимум, нужна и маггловская, чтобы пополнять ряды рабов и потешить самолюбие соратников вроде Макнейра. Долохов брезгливо содрогнулся.

Есть только один вариант – воспользоваться полученной вчера информацией, договориться с ним, чтобы он отправил девчонку как можно дальше отсюда. А потом сделать то, что должен.

Рабство и сословный строй – это архаизм, и Эдвард был прав – он часть этой системы, а значит, даже если он не верит в идеи нового мира, то все равно виноват в этом бардаке ничуть не меньше, чем остальные. Перед побегом из дома он обещал отцу, что станет лучше. Но в итоге он докатился до аморального дна. Если задуматься, он стал похож на тех людей, которых всегда ненавидел – лжецов, манипуляторов, беспринципных типов, убежденных, что цель оправдывает средства. Неудивительно, что его маленькая грязнокровка не верит его словам до конца, всегда ожидая подвоха.

Он должен что-то предпринять, чтобы очистить совесть. И даже если его действия не увенчаются успехом, возможно, попытка все исправить будет засчитана там, наверху.

Солнечные лучи уже освещали гостиную, когда мимо открытых настежь дверей медленно проплыла заспанная грязнокровка, и Антонин окликнул ее.