Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– Словами не описать моего удовлетворения, когда я узнал, что тебя упекли в Азкабан. Мысль о том, что ты подыхаешь там, грела мою душу еще долгие годы, – сказал он. – Сказать, о чем я действительно жалею? – Макнейр перевел взгляд на Викторию, – Лишь о том, что потратил столько время на тебя, Виктория. Пытался тебя впечатлить, завоевать твое сердце. Такая жалкая растрата драгоценных часов. Но это компенсируется тем фактом, что я показал миру, какая ты на самом деле потаскуха, хоть ты и умело скрывала это, – он заметил, как нижняя губа женщины дрогнула, и удовлетворенно продолжил: – Знаете, что особенно радует меня? Приложив совсем немного усилий, я полностью изменил ваши судьбы. Вы ведь понимаете, что фактически уже мертвы? По моей воле, вы – лишь блеклые оболочки, обреченные существовать, но не жить. До сегодняшнего дня вы жили надеждой отомстить мне. Но даже убив меня, вы не сможете меня забыть. Я стал центром ваших вселенных. Вашим богом.

– Ты сгоришь в аду! – с ненавистью почти выкрикнула Виктория.

– Дорогая Виктория, – проговорил Макнейр приторным тоном, – если на той стороне что-то есть, то, можешь не сомневаться, вы с дружком будете гореть в соседнем котле. Или ты считаешь, что на этот самосуд, который вы решили устроить, там закроют глаза? – Макнейр посмотрел вверх, а потом снова пронзил Викторию веселым взглядом. – Месть или нет, это все равно убийство. Как говорят верующие, нарушение воли Всевышнего. Нет, милая моя, мы расстаемся ненадолго. Вечность вы тоже проведете со мной.

– Достаточно! – воскликнул Майкл. – Если бы ты покаялся, мы бы сжалились и даровали тебе быструю смерть. Но раз ты нисколько не сожалеешь о том, что сделал, твоя смерть будет долгой и мучительной.

Джинни, не интересовавшаяся темной магией, очень мало знала о смертельных проклятьях. Но когда Майкл и Виктория стали выводить витиеватые линии голубого цвета, девушка сразу поняла, какое проклятье двойным ударом сейчас падет на Макнейра. И Пожиратель тоже знал, ведь ему довелось не только видеть, как его применяли другие, но и самому накладывать это заклятье немалое число раз.

Раньше Уолден Макнейр никогда не задумывался, насколько правдиво утверждение, что прямо перед смертью у человека вся жизнь проносится перед глазами. Но за те несколько секунд, что проклятье формировалось от движений палочек, он на себе смог проверить эту теорию. Стремительно одно за одним самые яркие моменты из жизни всплывали в его памяти – то, с какой гордостью он бежал домой, впервые испытав всплеск стихийной магии, первый полет на метле и последующие мечты играть в квиддич в школе, которые так и не сбылись, первое наложенное проклятье и первое убийство. А потом откуда-то из далекого, давно забытого уголка его сознания поднялось воспоминание о первой любви, которое потянуло за собой цепь предположений – а что, если бы?

Если бы он не отверг Викторию тогда, какой была бы его жизнь?

… я могу пообещать, что буду примерной женой… Я рожу тебе детей, которые будут обожать своего отца, и сделаю все, чтобы ты чувствовал себя королем в нашей семье…

Он все еще помнил те ее слова…

Трансмогрифианская Пытка обрушилась на него диким смерчем, принеся боль каждой клеточке тела. Он не знал, сколько длилось действие смертельного проклятья, но точно понял, когда его мучения стали подходить к концу – по жилам стала разноситься, как вулканическая лава, невыносимо обжигающая кровь, будто готовя его к огню Преисподней.

И за несколько секунд до того, как мир перед глазами Макнейра навсегда погрузился в благословенную тьму, он все же нашел в себе силы произнести одно имя. Имя женщины, которую он помнил все эти годы и которая, возможно, могла бы даровать ему счастье, которое он так и не сумел обрести.

Он выбрал иной путь, и теперь его настигли последствия этого выбора.

Услышав последнее слово, слетевшее с губ Пожирателя, Виктория Ланкастер вздрогнула и посмотрела в его тускнеющие глаза, в которых медленно угасала жизнь. Она пришла в себя лишь когда раздался глухой стук от удара о мраморный пол подавителя магии, слетевшего с шеи Джинни.

Еще несколько секунд после этого Виктория смотрела в уже застывшее лицо человека, который был ее первым другом и первой, совсем наивной, детской, но все же любовью.

Гермиона ощущала колоссальную усталость. Обычно что-то подобное она чувствовала после бессонной ночи, проведенной за написанием очередных эссе для Гарри и Рональда. А еще это состояние было похоже на… действие Отключающего.

Нет-нет. Как это может быть?

Так, что последнее она помнит? Вечером Долохов вернулся из Министерства, где проходило празднование Хеллоуина, а потом…

А что было потом? Как ни пыталась, Гермиона не могла вспомнить ни единой детали после того, как Пожиратель вышел из камина.

В страхе она распахнула глаза.

Что за черт?

Девушка удивленно уставилась на украшенный позолоченными узорами потолок. И это заставило ее нервничать еще сильнее. Нигде в поместье Долохова нет такого потолка.