Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Увидев, что Гермиона немного успокоилась, он начал медленно расстегивать пуговки ее пижамы, оставляя поцелуи на открывающихся участках тела. Чуть покрутив между пальцами горошинки сосков, он опустился к напряженному животу и языком провел дорожку к половым губам. Девушка почувствовала, как внутри закручивается вихрь и непроизвольно раздвинула ноги так широко, как могла. Пальцы мужчины стали дразнить ее половые губы, размазывая выделившуюся смазку по всей интимной зоне, намеренно избегая клитора. Гермиона начала елозить на месте, чтобы соприкоснуться с шершавой кожей его пальцев, но Антонин всякий раз ловко ускользал от нее, чем вызывал недоумевающие хныканья.

Наконец, измученная дразнящими ласками, девушка смущенно прошептала:

– Пожалуйста…

Его губы опустились на торчащий левый сосок, и Гермиона всхлипнула.

– Меня всегда поражала чувствительность женского тела, – оторвавшись от ее груди, произнес Антонин. – Например, – он снова обхватил губами сосок и чуть прикусил. К удивлению Гермионы, приятный импульс ударил в место укуса, а затем распространился по всей груди, даря мягкое наслаждение, – ты знала, что девушка может получить оргазм даже от стимуляции груди?

Гермиона лишь сдавленно простонала в ответ, когда он стал пальцами легонько массировать соски. От вида получающей удовольствие гриффиндорки, Антонин сам не на шутку возбудился, но он был намного опытнее в любовных утехах, поэтому пока что ему удавалось держать гормоны в узде. Однако, он понимал, что долго так не выдержит.

Мужчина начал совершать мягкие поглаживания по ее телу – сначала плечи, потом грудная клетка, потом рука провела по ложбинке между грудей. Гермиона ощутила, как напряжение копится в сосках – это было непривычно и казалось неправильным, но она поймала себя на мысли, что ей не хочется, чтобы он останавливался. А когда он снова обхватил чувствительные холмики пальцами, из ее горла вырвался вскрик. Это была еще не кульминация, но она была уже близка.

Антонин поочередно накрыл губами сначала один сосок, а потом второй, и девушка сдавила руки в кулаки, когда между ног разлилось тепло, будто кто-то поднес свечу, и та стала нагревать нежную кожу исходящим от огонька жаром. Когда пальцы вернулись к соскам, мужчина не останавливал мягкое растирание, пока Гермиона не вскрикнула, теперь уже от накрывшего ее оргазма. Она прикрыла глаза и почувствовала, как невидимые веревки, удерживающие ее руки, испарились, а потом Антонин наклонился к ее уху и прошептал:

– Ты восхитительна, моя кошечка. Порадуешь меня еще?

Девушка непонимающе взглянула на расположившегося на боку подле нее мужчину.

– Погладь себя. Ты ведь хочешь. Я уверен, там внизу просто пожар.

– Я… не могу так…

Он опять заставил ее щеки залиться краской.

– Раньше ты это уже делала, помнишь? После нашей невероятно удачной миссии под названием «Лжестерилизация».

Гермиона улыбнулась краешком губ, но смущение так и не отпустило ее.

– Тогда все было иначе.

– Да ладно, сейчас все так же. Тут по-прежнему только я, ты и твои надоедливые принципы, которые я сотню раз просил не брать с собой в постель.

Гермиона усмехнулась и почувствовала, как тело расслабляется. Пока очередная волна стеснения не успела накрыть ее, девушка потянулась к интимной зоне и коснулась пальцами явно требующего внимания клитора. Медленно она стала растирать возбужденный бугорок, стараясь не думать о том, что Долохов наблюдает за ее действиями. Но он не был бы Антонином Долоховым, если бы позволил ей забыть о своем присутствии. Его рука заскользила по внутренней стороне бедра, оставляя после себя россыпь мурашек. Девушка прикрыла глаза, но от этого, казалось, чувства лишь обострились, а в сознании все равно предстал Долохов, целующий, ласкающий и шепчущий пошлые слова на ухо. А потом Антонин проник двумя пальцами в ее влагалище, поглаживая стенки изнутри, и смущение окончательно уступило место удовольствию – Гермиона открыла глаза, когда почувствовала как по телу, едва касаясь, будто прошлась мягкая шелковая ткань. Такое знакомое ей ощущение. Раньше это происходило лишь, когда он входил в нее. Но теперь между ними все иначе. И это не могло не отразиться на процессе переплетения их магических энергий.

Девушка увеличила интенсивность трения по бугорку и, наконец, не сдерживалась, кончила с протяжным стоном. Второй оргазм был более насыщенным и затронул каждую клеточку ее тела. Магия Долохова создала мягкие покалывания на ее груди и животе. Все мышцы расслабились, Гермиона обмякла и просто наслаждалась моментом, откинувшись на подушки. Но, когда Долохов снова расположился между ее ног, девушка поняла, что следом ее ждет еще одна приятная кульминация.

Он стоял у окна своего кабинета в одной из башен Хогвартса и наблюдал, как первые солнечные лучи поднимались над горами.