Как рождаются и умирают монстры (СИ)

========== Глава 19. Восставшие из пепла ==========

Комментарий к Глава 19. Восставшие из пепла Приглашаю вас посмотреть тизер к новому фанфику, который выйдет после Нового года)

Буду рада вашим комментариям!)

https://www.youtube.com/watch?v=vw1xIZJHPLM

A cinere Phoenix vivifica

Гермиона приподнялась на постели и повернулась к спящему рядом Антонину. Мужчина лежал на боку, лицом к ней, его рука покоилась на ее бедре. Девушка аккуратно подтянулась к изголовью кровати и села, спиной уперевшись в поставленную боком подушку.

Она уже давно испытывала непозволительные (так ей раньше казалось) чувства к Антонину, но лишь сегодня Гермиона не ощущала себя предательницей, поддавшись внезапному порыву – она потянулась ладонью к голове мужчины и нежно провела пальцами по его темным вьющимся волосам. В ту секунду, когда она убрала руку, он открыл глаза.

– Что ты делаешь? – заспанным голосом спросил Долохов.

– Прости, – произнесла она, тепло улыбнувшись. – Я разбудила тебя?

– Эм, нет, я уже просыпался, – Антонин сел и растер руками веки, пытаясь взбодриться.

– Я просто… – начала она, а потом сделала глубокий вдох, собираясь с духом, и наконец произнесла: – Ты не особо позволяешь мне трогать их, и я решила сделать это, пока ты не можешь мне помешать.

Мужчина наигранно сморщил нос и спросил:

– Ну и как тебе?

– Они мягче, чем я думала.

Антонин запустил руку в растрёпанную после сна шевелюру, взлохмачивая волосы еще сильнее. Именно так они выглядели, когда он был в пылу битвы, но, если раньше этот его вид жутко пугал Гермиону, то сейчас она поймала себя на мысли, что он ее умиляет.

– Эх, видела бы ты их до Азкабана. Знаешь, волосы – фирменная черта рода Долоховых. Мне не удалось восстановить их до конца. Но хоть так.

– А можно задать личный вопрос? – осторожно спросила Гермиона.

– Валяй, лапонька.

– Может это странно… Но, как дочь стоматологов, я не могла не обратить внимания… Скажи, как тебе удалось сохранить зубы в таком идеальном состоянии?

Антонин тихо рассмеялся.

– Да что ты, лапонька, я гору золота потратил, чтобы они выглядели так, как сейчас. Большинство зубов мне удалили, а это уже новые, выращенные.

Лицо Гермионы стало напряженным.

– Мне очень жаль, что ты так страдал в том ужасном месте. Ни один человек не заслуживает… быть заточенным… там.

– Кто-то, может, и заслуживает… Ты знаешь, что я убил много людей, но не знаешь подробностей, – Антонин отвел глаза в сторону. – И я не хочу, чтобы ты узнала.

Гермиона положила теплую ладошку на его правое предплечье.

– Мне не важно, что было в твоем прошлом, – он снова посмотрел на нее. – Я знаю, какой ты сейчас. И только это имеет значение.

Антонин шумно выдохнул и придвинулся к ней вплотную.

– Я до сих пор не могу поверить, как же чертовски мне повезло. Ты здесь. Рядом. Моя милая девочка, – он оставил легкий поцелуй на ее подбородке, – мой нежный котенок, – губы коснулись ее шеи, – такая чувственная, – поцелуй в районе ключицы, – такая искренняя, – горячее дыхание обожгло плечо, – такая всепрощающая.

– Антонин…. Я не думаю, что сейчас подходящее время… Нам надо… – запинаясь, начала говорить она, но когда мужчина накрыл ладонью ее левую грудь, найдя сосок и легонько сжав его через ткань ночной рубашки, Гермиона замолкла.

– Поздно, лапонька, – улыбнувшись, проговорил Антонин, обхватив ее за талию и повалив на матрас, – меня уже возбудило твое сострадание.

– Я больше никогда не буду жалеть тебя, Антонин Долохов! – подавляя улыбку, воскликнула Гермиона, когда он сдернул с нее пижамные штаны.

– Это тебя не спасет, моя львица, – он аккуратно раздвинул ее ноги, расположившись между ними. – Твоя ярость меня тоже возбуждает.

– Ты невыносим, – с толикой возмущения сказала она.

– Неужели? – Антонин усмехнулся. – Ты либо врешь, либо не в ладу сама с собой. Потому что твои нежные губки, судя по всему, считают меня неотразимым. Смотри, они просто истекают от желания.

– Перестань! – Гермиона залилась краской и попыталась прикрыть интимную зону рукой.

– О, нет-нет, – мужчина перехватил ее ладонь. – Это нам тут будет только мешать.

Гермиона не могла ничего поделать, когда магические путы обхватила ее запястья и потянули вверх, к изголовью.

– Нет! Развяжи меня! – воскликнула девушка, теперь начав паниковать.

– Тише, мой маленький воробушек, – Антонин опустился к ее уху и легонько прикусил мочку, – ты ведь знаешь, что я никогда больше не сделаю тебе больно. Тебе нужно лишь довериться и расслабиться.