Как рушатся замки (СИ)

Убедившись, что господин Хань Сонхи не везёт запрещенного, вигили убрались восвояси. Документы возвратили в целости, денег не взяли, хотя паренёк помладше умыкнул со стола пару груш – поразительная порядочность для отребьев из революционеров. Арканист без промедления выпустил девушек из тесного укрытия – подавая принцессе руку, он вновь сверкал лукавым оскалом. Будто насквозь её читал.

До точки назначения добирались под рассуждения Лис о порядках правительства Росса и недовольное сопение Эйвилин. После избавления от ошейника в магиструме пробудился энтузиазм: она охотнее шла на контакт, прекратила оговариваться с Сонхи без повода, в словах, обращённых к подруге по несчастью, раздражённые нотки заменились мягкостью. В платье, с собранными заколкой волосами, пусть и не отмывшаяся от крови, она не выглядела опасной. Арканист соизволил залечить ей синяки – без них лицо девушки приобрело миловидные, но заурядные черты. Прежняя Эйвилин ни за что бы не запомнила её, повстречай где-нибудь среди других незнакомцев. Она ничем не выделялась, за неё не цеплялся взгляд… пока не открывала рот. Тут уж обычная скучная девчонка – Сорния ими кишела – перевоплощалась в ведьму, обгладывающую косточки оппонентов. От спора с ней начинал закипать мозг, потому что упрямица стояла на своих позициях до неприличия твёрдо – Эйвилин хорошо прочувствовала эту её особенность. Раскусив, всё же не приняла к сведению: за сутки в пути девушки сцепились столько раз, сколько и не упомнить. Союз предстоял непростой.

Сделав затяжку, Сонхи соскочил с подножки. Вышитый бронзовыми нитями пиджак и лакированные ботинки в обстановку не вписывались, что, похоже, не заботило мужчину. Грязь налипла на подошвы, низ брюк промок из-за прыжка в лужу, однако игривости в их спасителе не уменьшилось. Он галантно поклонился принцессе и, поцеловав тыльную сторону её ладони, передал зонтик-трость. Она сдержанно кивнула в знак благодарности.

Погода хмурилась – собирался дождь.

Прислужник, карлик по имени Шакс, подкармливал баранов подсушенной травой. Попутно он прочесывал, если не сказать – продирал, их шерсть. Брань раздавалась отборная – формулировок он совсем не стеснялся. На особенно вызывающем выражении Сонхи поморщился.

— Попридержи язык, Шакс, – пожурил он. – С нами дамы.

Карлик сдвинул шляпу и почесал под ней лоб.

— Эта штоль? – тыкнул он в Лис. Та как раз вынырнула из узкого промежутка между домами. – Она сама кого хошь обматерит.

— Ты гонор-то поубавь, клоп. Я могу забесплатно переквалифицировать тебя из возницы в инвалида-попрошайку, – погрозила ему кулаком магиструм. – Из какой помойки ты его вынул, Сонхи?

— За пять минут не объяснить, – хохотнул арканист. – Иногда меня посещает мысль, что я случайно нанялся подбирать пропащие души в неожиданных локациях.

Намекал он, конечно, не на прислужника. Лис фыркнула. У Эйвилин возникло нестерпимое желание огреть насмешника его же зонтиком. Паясничает он, страдальца из себя корчит! Ладно бы вёз их за «спасибо» – так ведь содрал с Лис круглую сумму, вдоволь поиздевался над ней, над Эйвилин!

— Все арканисты похожи? – осведомилась она с вызовом.

Накручивая на палец прядь, мужчина постучал по подбородку – притворялся задумавшимся. Кончик языка провёл по зубам – не пошло, но один вдох оказался пропущен. Принцессе живо представилось, как он прикусывает нижнюю губу, и в кожу под ней впивается острый клык.

Сглотнула. Отвела взгляд.

— Я уникальный, – бархатистым голосом сообщил Сонхи.

— Не сомневалась, – бросила Эйвилин. – Не зря матушка вас не выносила.

У императрицы колдуны числились в чёрных списках. Она отказывалась от предложений приглашать их на балы и званые ужины, не разрешала им приближаться к Парящему Двору, подавала отдельные фамилии в Указы о запрете въезда и деятельности на территории Тэмпля. Во дворце болтали, будто на свадьбе какой-то из них посмел отпустить в сторону Её Величества неприличную шутку, а гнев пал на каждого арканиста. Среди стариков-аристократов бытовала иная легенда: накануне венчания некий колдун попытался силой забрать будущую жену императора из столицы. То ли им двигала любовь, то ли коварный умысел – неважно, финал одинаков: матушка возненавидела волшебников-полукровок. В её сказках они неизменно играли роли злодеев.

Господин Хань отреагировал привычным для него образом: он засмеялся, не восприняв замечание за шпильку.

— Ваша мамочка, моя сладкая, была страшной женщиной. Похлеще моей!

Гнев ударил в голову. Эйвилин ощутила прилив крови к щекам, подобралась и надвинулась на арканиста.

— Затк…

— Эй-эй-эй, без рукоприкладства! Он взвинтит проценты до небес! – придержала её за плечо Лис.

— Он понятия о ней не имеет и несёт… несёт!.. Ты сама готова порвать его! За проценты не переживаешь?

— Я с него потом спрошу за ущерб, – пообещала магиструм – не принцессе, а Сонхи, потому что карий взгляд прошивал его. – Согласна, он невыносимый. Со временем привыкаешь, вырабатываешь иммунитет… Ну, знаешь, как к какой-нибудь противной болячке.