Как рушатся замки (СИ)

Её реакция его рассмешила. Он подорвался с кровати, на ходу накидывая рубашку. Застёгивать пуговицы он, разумеется, не собирался. Дредлоки падали ему на лоб, перекрывая татуировку-иероглиф. Изначально, ещё не будучи в край раздражённой его замашками, девушка попыталась выяснить значение символов на его коже, однако изворотливостью Малси мог бы посоревноваться с Сонхи. К середине беседы он запутал её так, что она предпочла изолироваться от него: выставлять себя дурой она ненавидела, а он специально над ней измывался.

— Не делайте такие круглые глазки, принцесса, вам не идет, – порекомендовал он. – В проституции нет ничего постыдного. Шлюхи с древности приносят в нашу тяжёлую жизнь приятное. Не верите мне – поинтересуйтесь у Лис.

Рот Эйвилин принял форму буквы «о». На мгновение она забыла, что намеревалась сказать. Малси прыснул.

— Я вас умоляю, Ваше Высочество! Вы на Лис подумали, что она… Хах! – он задохнулся от приступа хохота, утёр слёзы и продолжил: – Клянусь, вы не первый и не последний человек, который прописывает её в чужих постелях! Вообще, она принципиальная. За деньги не даёт – я-то в курсе. Но с проститутками дружит. И постоянно твердит, что открыть бордель – запасной вариант, если Матушка Мэм пустит её по свету.

— Кто это – Матушка Мэм? – подхватила девушка.

— Работодатель, – не увильнул от ответа мужчина, но на наживку тоже не попался, вернувшись к старой теме: – Ваше Высочество мечтает насладиться представлением? Вряд ли я ошибусь, если предположу, что вам не позволяли посещать провокационные мероприятия.

Девушку передёрнуло. Ей представились обнажённые женщины, скользящие по их конечностям мясистые ладони мужчин, вонь пота и духов, похотливые стоны и возведённое в абсолют бесстыдство. В манящей полутени комнаты копошились, словно черви, переплетённые тела любовников-однодневок: их близость прикрывала от посторонних разве что полупрозрачная штора – им на всех было наплевать, ведь назавтра черты случайных посетителей сотрутся похмельем. Исполнив номер, проститутки без передыха, ещё мокрые от танца, удовлетворяли купившего их любовь клиента. Прелестные куклы для утех с фиксированным ценником: безропотно исполнят, что ни прикажете.

И у них, напрашивался очевидный вывод, перебывала половина населения Тэмпля. Мужская уж точно.

С брезгливостью предстояло побороться.

Малси смену эмоций раскусил в два счёта.

— Вам бы, принцесса, поучиться уважать низы общества. Куда, по-вашему, пропадали мужья-аристократишки из поместий по ночам? На оплывших жиром жёнушек в во-о-от таких панталонах, – он очертил перед ней внушительный по размеру овал, – дружок не реагировал: приходилось звенеть монетами перед грудастыми шлюхами с талиями-тростинками.

— Избавь меня от подробностей! – пресекла его разглагольствования Эйвилин. – Я не просила советов, рекомендаций и тем более поучений! Что за мания навязывать своё видение? Или ты заделался в экстрасенсы: покопался в мозгах и выяснил всё, что у меня на уме?

Мужчина щёлкнул перед её лицом пальцами.

— Открою вам профессиональную тайну: чтобы читать людей, не обязательно получать липовую квалификацию по экстрасенсорному восприятию. Надо просто протирать очки.

Грянув по столу книгой, страницы которой она перелистывала от безысходности битые полчаса, девушка вздёрнула подбородок.

— Тогда ты обязан был распознать моё настроение.

— Пассивно-агрессивное? Тоже мне – загадка! Вы смахиваете на капризного ребёнка, – откликнулся он. Говоря, он шарил на шкафу и, с торжественным вскриком нащупав бутылку, зубами выдернул пробку. – Не пора бы повзрослеть? – выплюнул; проскакав по паркету, она закатилась под кровать. – Вы пережалели себя: бедная-несчастная, никто не понимает, никто сопли не вытирает, настрадалась-натерпелась…

— Да кто ты такой, чтобы меня упрекать?! – вскипела Эйвилин. – Я не имею права злиться?! Я не имею права скорбеть?! Замолчи! Захлопни рот! С меня достаточно! Ты… – напоровшись на его усмешку, она осеклась. Дураку ясно: он раззадоривал её специально, а она в конечном итоге из-за вспыльчивости попалась в поставленную им ловушку. Только смысла, кроме как в природной мерзостности, она не улавливала. – Не тебе меня судить, – завершила она сдержаннее.

— Видите? Вы загораетесь, как масло от спички, и доказываете, что у вас есть причины изображать драму, – не унимался Малси. Он пошатывающейся походкой подобрался к столу и высунулся из окна с бутылкой наперевес. – Суета-суета. В крайний раз Тэмпль так оживлялся, когда вынесли приговор императору. Вы не застали? Ах да, о чём это я. К тому моменту мы считали вас мертвее мёртвой. – Он обернулся, смакуя её состояние. – Не думайте, что вы – самая пострадавшая. Лис сорвала мне вечер: придётся слушать присягу по радио и смотреть фейерверки с крыльца.

— Жалость-то какая.

— Не говорите! Веселье мимо меня. По статистике после больших потрясений в стране первые политические убийства приключаются именно на праздниках: новая власть выходит в свет – и кто-нибудь обязательно ловит пулю.

— Люди же их выбрали, – выпалила девушка, не скрывая презрения.