Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел

Женская часть подсудимых состояла из разных персон: от жены одного из главных обвиняемых Шпейера, урожденной княжны Еникеевой, до проституток Щукиной и Байковой. Многие подсудимые вели себя в зале заседания довольно развязно — паясничали, кривлялись, хвалились своими «подвигами», пытались смешить публику, что производило неприятное впечатление.

Чтение обвинительного акта (112 печатных страниц) длилось несколько часов. Подсудимым вменялось в вину около 60 различных преступлений, ущерб от которых превышал 300 тысяч рублей.

Судебное следствие продолжалось три недели. Затем начались прения. Слово было предоставлено товарищу прокурора Московского окружного суда Николаю Валерьяновичу Муравьеву. Вот как описывает свое впечатление известная российская журналистка Екатерина Ивановна Козлинина: «Почти два дня длилась эта замечательная речь. Сильная и эффектная, она до такой степени захватывала внимание слушателя, что, когда он яркими красками набрасывал какую-нибудь картину, так и казалось, что воочию видишь ее. Несомненно, что ни раньше, ни потом публике не удалось слышать ничего подобного.

Массу прекрасных речей этого талантливого оратора слышали его современники, но по силе впечатления с речью по делу „валетов“ не могла сравниться ни одна».

Нелишне напомнить, что шел тогда Николаю Валерьяновичу только двадцать седьмой год.

После выступления Муравьева защитники, особенно из молодых, выглядели достаточно «бледно и бесцветно». Пожалуй, только корифеи российской адвокатуры — Плевако и Пржевальский — сумели блеснуть остроумием, образованностью, железной логикой при анализе доказательств и добились оправдания своих подзащитных.

Из новой генерации защитников выгодное впечатление на публику произвел Куперник. Судебные репортеры с большим удовольствием смаковали ту часть его выступления, в которой он сравнил следователей, ведущих дело, с герцогом Альбой, пославших всех протестантов на костер в надежде, что Господь Бог уже сам на том свете разберет, кто из них был еретиком и кто нет.

Пятого марта 1877 года Московский окружной суд вынес приговор по этому делу. Главные организаторы преступлений — Давыдовский, Массари, Верещагин и ряд других — были лишены всех прав состояния и сосланы в Сибирь, другие приговаривались к менее тяжким наказаниям. Но девятнадцать человек все же были оправданы.

1976

«Мефистофель Востока», или Дипломат без страха и упрека

Пятнадцатого сентября 1902 года бывший российский посол в Константинополе Николай Павлович Игнатьев с супругой и сыном прибывает в болгарскую столицу. Их встречают первые лица государства. Вся дорога, по которой Игнатьев следовал по городу, была усыпана цветами. Одна девочка преподнесла ему цветы со словами: «Мне бабушка говорила: запомни и передай своим внукам, что мы стали свободны благодаря графу Игнатьеву».

В эти дни в Софии проходили торжества, посвященные 25-летию Шипкинского сражения, которое во многом определило победу России в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Именно граф Игнатьев по окончанию войны подписал Сан-Стефанский мирный договор, освободивший Болгарию от пятисотлетнего турецкого рабства.

* * *

Кем же он был, русский граф Игнатьев? Почему входит в число великих дипломатов, оставивших след в истории человечества? Увы, сегодня на родине его имя почти никому не известно. А ведь это был человек-подвижник, дипломат без страха и упрека, решительный и смелый! И как часто бывает с неординарными людьми, Игнатьев прошел путь от широкой, всеобщей известности до полного забвения.

Николай Игнатьев родился в Санкт-Петербурге 17 января 1832 года. Он был третьим ребенком полковника Павла Николаевича Игнатьева и его жены Марии Ивановны. Семья, была очень верующей, религиозной, твердых православных устоев. Игнатьевы принадлежали к старинному роду. Его основателем считается черниговский боярин Федор Бяконт. Старший сын Федора Бяконта, митрополит Алексий, станет наставником малолетнего Дмитрия Донского и фактическим правителем Москвы. Он был одним из строителей Московского государства, именно Алексий подготовил Дмитрия Донского к Куликовской битве. Впоследствии митрополит был причислен к лику святых. Девиз на семейном гербе Игнатьевых гласил: «Верность царю и отечеству».