Как сторителлинг сделал нас людьми

В середине Гражданской войны президент Авраам Линкольн встретился с Гарриет Бичер-Стоу и произнес знаменитую фразу: «Так вы и есть та самая маленькая женщина, из-за книги которой началась эта большая война!»[238] Линкольн, конечно, перегнул палку с лестью, но историки соглашаются, что «Хижина дяди Тома» «оказала сильнейшее влияние на американскую культуру (и продолжает это делать)»[239], разжигая конфликт, последствием которого стала жесточайшая война в американской истории. Более того, это произведение повлияло на международные отношения. Как пишет историк Пол Джонсон, «успех романа в Великобритании помог прояснить, почему… британцы, заинтересованные в экономических контактах с американским Югом, сохраняли строжайший нейтралитет»[240]. Если бы британцы вступили в конфликт, исход мог бы быть совершенно другим.

Рис. 42. Элиза Харрис пересекает реку Огайо. Рекламная афиша театральной постановки «Хижины дяди Тома» (1881)

Те, кто верит, что вымышленные истории так или иначе влияют на общество и отдельных людей, могут привести многочисленные тому доказательства: фильм Дэвида Гриффита «Рождение нации» поднял вопрос существования ку-клукс-клана[241]; «Челюсти» 1975 года отрицательно повлияли на экономику маленьких прибрежных городков[242]; «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса сделала, по словам Кристофера Хитченса[243], современное Рождество чем-то угрожающим[244]; «Илиада» заставила Александра Македонского возжелать славы (Сэмюэл Ричардсон[245] как-то заметил: «Был бы Александр, безумец по природе своей, столь безумен, если бы не Гомер?»[246]); публикация в 1774 году «Страданий юного Вертера» Гете вызвала волну подражательных самоубийств; такие романы, как «1984» Джорджа Оруэлла и «Слепящая тьма» Артура Кестлера, вооружили целое поколение против тоталитаризма; наконец, «Человек-невидимка» (Invisible Man) Ральфа Эллисона, «Убить пересмешника» Харпер Ли и «Корни» (Roots) Алекса Хейли во многом изменили отношение к расовому вопросу.

Список можно продолжать, однако это мало что доказывает – дело не в том, влияют ли вымышленные сюжеты на историю или отдельных людей, а в том, насколько происходящие с ними перемены предсказуемы и систематичны. Прочитав вышеприведенный список, скептик может зевнуть и сказать: «Но как это связано с наукой?»

В последнее время (примерно с началом роста популярности телевидения) психологи обратили особое внимание на то, как искусство формирует человеческое сознание. Выяснилось, что фильмы и книги действительно влияют на нас. Вне зависимости от формы, в которую облечен сюжет, он учит нас жизни, преподает азы морали, заражает страхами, дарит надежду и повергает в тревогу; все это меняет наше поведение, а то и саму личность. Исследования показали, что мы даже не осознаем, как меняется наше сознание. Чем глубже мы погружаемся в историю, тем сильнее ее влияние на нас.

Большинство из нас уверено, что способно отличить выдумку от реальности, и всегда разделяет информацию, полученную из художественных произведений, и ту, с которой мы сталкиваемся в повседневной жизни. Исследования показывают, что порой это не так. Вымышленная и реальная информация в человеческом мозге хранится вперемешку. Было доказано, что порой люди могут поверить в совершенно нелепые вещи[247]: что опасно чистить зубы, что безумие можно «подхватить» во время посещения психиатрической лечебницы или что изобретение пенициллина можно считать настоящей катастрофой для всего человечества.

Только подумайте об этом! Возможно, художественные произведения научили вас стольким же вещам, как и все остальные источники знаний. Что бы вы, например, знали о работе полицейских без сериалов «C.S.I.: Место преступления» или «Полиция Нью-Йорка»? Что бы я знал о царской России без Толстого и Достоевского? Немногое. Что бы мне было известно о жизни британского флота при Наполеоне без романов Патрика О’Брайана?[248] Еще меньше.

Я говорю не только о фактах. Толстой считал, что задача творца – «заразить» своих почитателей собственными идеями и эмоциями; «чем сильнее заражение, тем лучше искусство как искусство»[249]. Он был прав: люди зачастую переоценивают свою способность сопротивляться этому влиянию.

От жутких историй остаются шрамы; бойтесь этого. В 2009 году психолог Джоан Кантор провела исследование, которое доказало, что произведения в жанре ужасов нанесли травмы большинству из нас[250]. 75 % участников эксперимента, посмотрев хоррор, сообщили о сильной тревоге, деструктивных мыслях и бессоннице. Для четверти испытуемых эти эффекты продлились более чем шесть лет. Наиболее интересно в эксперименте Кантор то, что она не исследовала исключительно художественные фильмы; материалом послужили новости, журнальные статьи, выступления политиков и так далее. Несмотря на это, для 91 % участников наиболее травмирующими оказались фильмы, а не реальные события вроде 9/11 или геноцида в Руанде.