Как тебе такое, Iron Mask?

– Давайте все успокоимся, – предложил опять ведущий, сам-то абсолютно счастливый. – Останется ли Николаев-младший в России или не останется и приложит ли свои дорогостоящие знания кораблестроителя к тому, чтобы помочь нашей бедной стране, как завещал Пушкин? Этого мы не знаем. Это будет его личный выбор. Прежде чем мы уйдем на рекламу, я расскажу, что через минуту в этой студии мы увидим младенцев и их молодых прекрасных матерей, которых знает вся страна, но не в том качестве, в котором они здесь сейчас предстанут. Немало лиц из команды [Mr. P.]а развелись со старыми женами и скрывали жизнь с актрисами, балеринами, олимпийскими чемпионками. Они скрывали всё про детей – вплоть до пола, возраста и самого факта их существования. Многие из этого нового поколения «детей Кремля» еще так малы, что не запомнят даже этой программы и вырастут, не зная, кем были их отцы. Может быть, они узнают это через двадцать лет, когда воспоминания о режиме [Mr. P.]а уже перестанут быть настолько негативными. Согласятся ли они принять такое наследство или начнут героизировать отцов с чистого листа? Внимание на экран!

Снова погасили свет. Сидел Штирлиц, нависал над ним Мюллер – в нераскрашенной, оттого бледноватой версии.

«Золото партии – это мост в будущее. Это обращение к нашим детям, к тем, которым сейчас месяц, год, три года… Тем, кому сейчас десять, мы не нужны – ни мы, ни наши идеи. Они не простят нам голода и бомбежек. А вот те, которые сейчас еще ничего не смыслят, они будут говорить о нас как о легенде. А легенду надо подкармливать! Надо создавать тех сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, тот, которым будет жить человечество через двадцать лет. Как только где-нибудь вместо слова “здравствуйте” произнесут “хайль” в чей-то персональный адрес, знайте, там нас ждут, оттуда мы начнем свое великое возрождение! Вам сколько будет в 1965-м? Под семьдесят? Счастливчик. Вы доживете и будете играть свою партию…»

– Любимый фильм Николаева-старшего! Между прочим! – вклинился ведущий, перекрикивая Мюллера, и на него вновь пролили свет. – Итак, будут ли те, кто сегодня ничего не смыслят, играть свою партию или нет и что двигало женщинами, которые выходили за этих политиков, хотя были самодостаточны и успешны в спорте или искусстве? Через три минуты узнаем! Не переключайтесь!

Во дворе хостела замечена наружка, но она наблюдала не за объектом

ALEX: угадай кто ко мне пришел?

THEO: посол великобритании

ALEX: что за дурацкая версия

THEO: а что за дурацкий вопрос?

THEO: понятия не имею журналист полицейский санта тень отца гамлета

THEO: извини

Алекс помыл две кружки, а заодно и чужую тарелку. Несмотря на убогость и дешевизну, в хостеле ему нравилось: здесь никто не лез в душу и не выяснял, кто ты, что ты, чего шарахаешься по Москве, не хочешь ли выпить за компанию или спеть под гитару. Алекс насмотрелся такого в хостелах Мексики. Здесь – он никого не видел и не встречал. Во сколько бы ни приходил, он не заставал никого ни в коридоре, ни в колене коридора, где еле помещалась кухня. Алекс все равно старался не шуметь. Иногда кто-то был в общей ванной – оттуда был слышен плеск воды, – да под утро сквозь сон доносились порой голоса. И немытую посуду в раковине кто-то регулярно оставлял – скоты.

ALEX: буду тебе подсказывать он снял фильм про моего отца

THEO: погоди дай ка вспомнить этот ваш режиссер

THEO: как его зовут?

THEO: он еще оскар получил за уставшие от солнца

ALEX: да нет же фильм разоблачающий коррупцию

THEO: кто же это неужели кен лоуч?

THEO: не знал что он в москве

ALEX: да господи это не режиссер а политик

THEO: да я понял уже понял это я так прикалываюсь

THEO: что он хочет?

ALEX: понятия не имею

ALEX: вот пока делаю ему чай

THEO: чай ага водки ему предложи

ALEX: тут чувак который дежурит в этом хостеле типа портье по моему сейчас с ума сойдет

ALEX: сидит на меня таращится

ALEX: он его кажется узнал

ALEX: наверное сторонник на митинги его ходил

THEO: вот пусть он вам чай и делает

ALEX: ага как же ты бы видел здешний уровень сервиса