Как убивали Сталина

— А очень просто, потому что я уже сменил везде всю охрану: и на даче, и на квартире, и в приёмной, и водителей заменил… Всё, понимаете, уже сделано так, чтобы никаких случайностей!..

— Но Он же это заметил? — перебиваю я Семичастного.

— Ну а как же… Он всё понял с первого выступления Брежнева, что его пригласили сюда не для того, что ему объясняли… не для корректировки пятилетнего плана и не для изучения записок по сельскому хозяйству. Ничего подобного. Из выступлений Брежнева и Подгорного уже было ясно, что речь идёт о том, чтобы освободить его от обязанностей. Он начал перебивать, огрызался, начал какие-то реплики бросать, но… Ему сказали, что… мы Вам дадим слово. А пока послушайте, что Вам скажут. Ну и вот так до ночи, а на другой день продолжилось заседание. Но на второй день начались уже ко мне звонки. Частые. От разных членов ЦК. Члены ЦК съезжались в Москву, потому что из аппарата ЦК, видно, было сказано, что членам ЦК необходимо подтянуться сюда для срочных дел.

— На пленум ЦК?

— Нет, тогда ещё пленум не был объявлен. Просто необходимо быть здесь. В Москве. Ну и… начались звонки. Одни стали звонить, что вот там идёт заседание, а мы не знаем, что там… Из руководства же никого, один я. Все члены Президиума и секретари ЦК на заседании. И я получился один на хозяйстве.

Секретари обкомов, члены ЦК — ко мне, поскольку знают, что все нити в какой-то мере ведут ко мне. Во всяком случае, я должен знать, что происходит?! Начали раздаваться такие предложения: «Вот… там Хрущёв побеждает. Надо собрать группу и идти спасать других». Короче, всё так, как было в дни борьбы Молотова и Хрущёва, когда пошли спасать Хрущёва, когда началось выступление против Хрущёва.

Но были и другие звонки… такого порядка: «Что ты сидишь? Там Хрущёва снимают! Там уже все… А ты сидишь и не принимаешь меры…»

— А что отвечали Вы?

— Я ничего не знаю, — отвечал я. — Там идёт заседание Президиума ЦК. И моя задача обеспечивать, чтобы всё было нормально вокруг. Влиять на то, что происходит на Президиуме в мои обязанности не входит. Я там не присутствую и не обязан знать, кого там снимают или кого там хотят заменить. Я отвечаю за государственные дела, а не за партийные вопросы, которые там решаются…

Однако в районе часа дня, под давлением таких звонков, я позвонил туда и попросил передать Брежневу записку, чтобы он связался со мной. И он мне позвонил. И я говорю, что вот такие, понимаете, звонки раздаются… Имейте в виду, если пойдёт группа членов ЦК, я не смогу остановить их. К ним физическую силу я применять не могу. Одни пойдут спасать Вас, другие — Хрущёва…

— Не на-а-адо!!!

— Я понимаю, что не надо. Но… они могут сами прийти… И Вы… что? Откажете им появиться в приёмной? И я не смогу… В итоге — дополнительная буча и… свалка.

И… другая сторона требует, чтобы я активно вмешался и призвал Вас к порядку: почему Вы там так наседаете на Хрущёва?

— Все члены Президиума уже выступили, — говорит Брежнев, — остались кандидаты и секретари ЦК. Мы сейчас посоветуемся и дадим тем, кто не выступил, по 5–7 минут для того, чтобы они отметили своё отношение по обсуждаемому вопросу. Потом я тебе позвоню.

И через каких-то 30–40 минут позвонил: «Всё! Договорились. Заканчиваем. В 6 часов Пленум ЦК». Я говорю: «Меня это устраивает…»

Чуть погодя, Семичастный пояснил мне: «Вторую ночь я вряд ли бы выстоял, так как всё настойчивее стали раздаваться требования арестовать Брежнева и других организаторов выступления против Хрущёва».

Брежневские времена или за что Семичастного отправили в 14-летнюю ссылку

— Давно известно, что революции совершаются одними людьми, а пользуются их плодами чаще всего другие, как бы обслуживая одного из тех, кто, стараясь обезопасить себя от возможного соперничества с соратниками, начинает постепенно избавляться от такого окружения. И тогда: кого-то отправляют на заслуженный отдых по состоянию здоровья, кого-то бросают на укрепление особо важных районов страны или посылают для усиления дипломатической миссии в какое-то государство, кто-то умирает естественной смертью, а кому-то помогают умереть. В таких случаях знающие люди шепчутся: «Слышали? А такого-то всё-таки убрали от себя подальше… Видать, слишком много знал…» У меня такое впечатление, что и с Вами произошло нечто подобное…

— К сожалению, Вы даже не представляете, насколько Вы правы. Вот говорят: революции пожирают своих детей, а я бы внёс в это изречение свою поправку: революции отказываются от своих отцов! Так будет точнее.

— Так расскажите, если можно, что между Вами и Брежневым произошло. Как получилось, что Вы оказались в 14-летней ссылке?